13 дней января

Да, и еще учитель Буньят сказал однажды такую фразу: «Цветок может завянуть как без воды, так и от ее избытка». Но он не понял смысла этого выражения.

Он взял карты, розданные Туралом. Мардан заказал две. Вышла сека. Игра стала более напряженной. Все четверо оказались в секе. Взял новые две карты. Выдавил. Первая была бубновая дама. Ну и дела. Когда он шел сюда, в кармане у него было 5 стольников и 30 по одному манату, чтобы сделать ход. А сейчас всего 26 манатов осталось.

У бубновой дамы была милая мордашка, даже чем-то напоминала Лейлу. Он почему-то решил, что и дальше ему повезет. Чуть-чуть отогнул уголок второй карты, увидел красный цвет и обрадовался. Выдавил. Снова бубны. Валет бубновый. Двадцать очков. Слава богу. Он почувствовал прилив крови по всему телу. Почувствовал, как приятно заныло в голове, притуманенной от пива. Он ждал этого момента. Ждал, когда настанет его час. И наконец он настал. Чтобы соперники не учуяли, не стал увеличивать ставку, а прикинулся угрюмым и сделал ход на один манат. Мардан швырнул свою карту. Турал же с Васифом остались играть. Он поднял ставку до 5 манатов. Соперники продолжали играть. Он сделал ход на 10 манатов, те тоже последовали его примеру. На кону было около 600 манатов. Поскольку играли оба соперника, он не мог предложить открыть карты. Он также не рисковал предложить другим показать свои карты. Вдруг очки окажутся равные, и ему придется выйти из игры…

У него осталось всего 11 манатов. Снова пошел на 10 манатов. Турал переглянулся с Васифом. Последний дал понять товарищу жестом, мол, у фраера, наверное, очки, иначе не стал бы рисковать. И швырнул свои карты в пас. И вдруг как гром средь ясного неба.

– Иду на 300 манатов, – заявил Турал…

Ему стало не по себе. Только этого не хватало. А может, пугает? Не может же быть, чтобы у того тоже оказались большие очки.

– Будь мужчиной, я же не фашист какой-нибудь. Открой свои карты, – стал предлагать он, однако Турал стоял на своем.

Это же большие деньги. Он и проигранные может возместить и плюс разбогатеет еще.

Он чуть ли не умолял:

– Давай раскроемся. У кого будет больше, тот и выиграет.

Но это не подействовало на Турала. Тогда он предложил делить деньги пополам, но тот опять был неумолим.

– Нет, и все, – твердил подлец с безразличным взглядом.

Он был в безвыходном положении. Когда предложил открыть за 300 манатов, Турал заорал:

– Деньги на стол, в долг не играем!

Его просьба о том, что внесет завтра, не возымела действия. Турал отступать не собирался…

Просить в долг у других игроков по правилам игры тоже не допускалось…

* * *

Сто сорок четыре…

Сто сорок пять…

Сто сорок шесть…

Яхье тяжело было дышать. Под тяжестью огромных мешков он едва держался на ногах.

Батя выполнил свою норму и мылся под душем. Яхья пьянел от шуршания воды. Всего в одном шаге от него был комфорт, было счастье. Но тебе еще предстоит заслужить это…

Ничего, отдохнет на летних каникулах, выместит свою усталость… Днем будет отдыхать, а ночью работать. Хорошая эта работа, ее нельзя упускать. Дай бог здоровья Бате. На работу его устроил. Характер у него, правда, скверный. Недобродушный он, но все же благодарен ему за эту работу…

А до летних каникул рукой подать…

Однако о каком отдыхе он может размышлять? У отца Мардана в Бузовнах (поселок возле Баку –

авт.) ресторан имеется. Он никогда ни о чем не просил у своих сокурсников, но на этот раз придется. Днем на каникулах будет работать там, а ночью – здесь. В доме все сыплется. Надо подремонтировать. Обстановка в квартире и домашняя утварь пришли в негодность. Следует обновить. Ему еще много денег надо заработать.

Невысыпание, видать, судьба его.

Сестра-бедняжка пристала в тот день: мол, ты не высыпаешься, переутомляешься, веди меня тоже таскать мешки с тобой…

Дай бог ей счастья, хорошая она, сердобольная.

Если мог бы немного подзаработать, купил бы ей шмоток. А то бедняжка выделяется среди своих подружек одеждой.

Когда заметил человека, заходящего в амбар, то удивился. Кто это мог быть в такое время?

Увидев почерневшее лицо Эльвина, удивление его удвоилось.

– Эльвин?! Что-нибудь случилось? – спросил он встревоженно.

То, что рассказал Эльвин, для него было как нож: в сердце.

– Влип я. Мне нужно 300 манатов.

Он не спеша отряхнул с себя цементную пыль, умылся под краном и сказал:

– Пошли.

* * *

Из-за сигаретного дыма в помещении невозможно было что-то различить. Специфический запах от работы кондиционера БК советских времен, сигаретный и алкогольный запах, а также запах пота. Все смешалось. И все это дополняла вонь, несущаяся из-за приоткрытой двери туалета напротив.

Рука с огрубевшими пальцами сквозь дым выложила на стол мелкие скомканные двадцати– десяти– и пятиманатные денежные купюры. Потом смело были брошены две карты – бубновая дама и бубновый валет.

– Придурок, я же предупредил тебя, не надо рисковать, – сказал Эльвин и одновременно схапал деньги.

Червовая десятка и червовый туз своими сверкающими и острыми, как нож, уголками рассекли дым от сигарет.