13 отставок Лужкова

Террасы остались и в нынешнем варианте, правда, на них установлены только плиты с цифрами, а не «парные бронзовые композиции, посвященные боевым и трудовым подвигам народа». Остались от первоначального проекта и 1418 струй фонтанов по числу военных дней, но нет вечнозеленых елей вдоль аллеи – «солдат войны, выстоявших в борьбе с фашизмом». Нет и предусмотренного обилия цветов на газонах, «утверждающих торжество победы народа».

Глобальный сценарий отвечал принципу справедливости – никого не забыть. В парке Победы должны были появиться аллея защитников Москвы, аллея солдат, аллея партизан, артиллеристов, моряков, связистов, летчиков, танкистов, ветеранов войны и труда. Весь комплекс должен был занимать 20 га. Проектная высота главного красногранитного монумента «Знамя победы» составляла 72 м.

Именно главный монумент стал объектом жесточайшей критики, которой подвергся комплекс сразу же, как только сама критика стала возможной. Она, впрочем, тоже была утверждающей и позитивной: говорили, что все бы хорошо, но вот огромное знамя будет выглядеть издали как чудовищная черная глыба.

Со временем стало ясно, что критики правы, хотя и напрасно прицепились именно к знамени – воздвигнутая на его фундаменте в два раза более высокая (141,8 м) стела в форме штыка и нанизанная на нее богиня Ника вместе с двумя трубящими ангелами, даже освещенные солнцем, тоже кажутся совершенно черными. А темный «паучий» силуэт мемориала вызывает у жителей Кутузовского проспекта самые разные и совершенно не торжественные ассоциации.

Мало кто из критиков рисковал поставить под сомнение саму уместность строительства. Робко говорили о бездарно истраченных средствах, которые могли бы как-то облегчить жизнь ветеранов. Но поскольку сами участники войны высказывали разные мнения, суммировать их никто не рискнул. От большинства сюжетных затей, правда, отказались, строительство приостановили, назначили новые конкурсы на главный монумент, обеспечив участие всех желающих. Но на 15 этапах конкурса, прошедших с 1987 по 1990 г., идеального проекта не определили. Сверхгосударственной идее альтернативы не нашлось. Зато критиков неудавшейся художественной концепции мемориала перестали обвинять в цинизме и неуважении к памяти павших.

Потом пресса с некоторым изумлением сообщила, что строительство Мемориала на Поклонной горе продолжается без всякого официального объявления. Теперь его кураторами оказались главный архитектор Москвы Леонид Вавакин и скульптор Зураб Церетели. Критики, воспрянув духом, повторили все прежние доводы про имперский, официозный, казенный характер комплекса, указав на холодный неоакадемизм здания музея, на параллели с фашистской архитектурой. Им уже никто не возражал. Тем более, что мудрые авторы буквально до последних дней сохраняли свой подарок москвичам в некоторой тайне.

Стоит заметить, что за два года до открытия мемориала Поклонная гора выглядела лучше, к музею уже привыкли, а свободный плац перед ним вроде бы не требовал больше никаких грандиозных затей. А вот конные фигуры на крыше музея уже показались игривыми виньетками, мало уместными для холодного неоакадемического здания. Церетелевский штык с сексапильной богиней и упитанными амурами, за монтажом которого страна следила со спортивным азартом (успеют? не успеют?) вызвал мало восторгов. Странен непривычный сюжет, неудачны пропорции, удивляет силуэт. Установленный у подножия Георгий Победоносец (то ли в тоге, то ли в латах), смотрится диковато на фоне реалистических батальных сцен, обильно украшающих стелу. Пожалуй, здесь пригодился бы «другой Георгий» – конный памятник маршалу Жукову, поставленный на Манежной площади.

Вид легендарного маршала, привставшего в седле и простертой дланью указывающего на свежие окопы Манежной, конечно, занимателен, но окружающая архитектура мало соответствует жеманному академизму творения скульптора Клыкова. Гораздо ближе ему стиль сооружений на Поклонной и особенно храм Святого Георгия. Стилизация под древнерусскую архитектуру смотрится вполне празднично и вызывает у публики чуть больше сочувствия, чем победоносная стела-штык. Правда, видимые достоинства нового храма обеспечены скорее достоинствами его прообразов, чем мастерством архитектора. Слегка модернизировав традицию, он благоразумно не разрушил ее.

Если бы конный памятник маршалу Жукову был водружен (страшное допущение!) на месте творения Зураба Церетели, то ансамбль принял бы вполне законченный вид и имел бы собственный, вполне характерный стиль – умеренно-национальный, показательно-православный, сдержанно-имперский. Но всякий большой мемориальный комплекс – еще и памятник затяжным сражениям его авторов, равно приближенных к властям. Несколько маниакальная идея скульптора поставить памятник Жукову именно на Красной Пощади, и всякое иное решение почитающего антипатриотичным и антирусским, лишило мемориал на Поклонный весьма органичного фрагмента.