13 сокровищ

Разговор привлек внимание других пассажиров, люди стали перешептываться. Таня и двух слов не сказала незнакомцу, но чем больше он настаивал, тем больше ею овладевала решимость оставить компас у себя.

— Тридцать фунтов — мое последнее предложение, — жестко, уже без малейшего оттенка притворного дружелюбия заявил мужчина.

Надо полагать, последнее замечание Фабиана возмутило его.

— Эй! — крикнул водитель автобуса. — Оставьте детей в покое, а не то сойдете на следующей остановке!

Торговец древностями густо залился краской и встал.

— Я сойду немедленно.

Таня протянула руку и вздрогнула, когда он с силой впечатал компас ей в ладонь. Ворчание клокотало у него в горле, когда он шагал к передней двери автобуса. Водитель резко затормозил, хотя никакой остановки здесь и близко не было, и человек вышел.

— Скатертью дорога, — пробормотал водитель.

Они поехали дальше, оставив торговца древностями позади.

— Наверное, я перегрелся на солнце. — Фабиан потряс головой. — Я мог бы поклясться… ладно, проехали.

— Нет, скажи, что?

— Просто когда он встал, мне показалось, что стрелка его часов движется в обратную сторону, — со смехом ответил Фабиан. — Глупо, знаю. Как бы то ни было, он вел себя слишком назойливо. Этот компас наверняка стоит немало и, скорее всего, дороже, чем он предлагал. — Он замолчал и со злорадным вскриком поднял что-то с пола. — Смотри! Старый дурак, должно быть, уронил это, когда размахивал тут своими деньгами! — Он продемонстрировал Тане хрустящую двадцатифунтовую банкноту. — Наверно, выпала у него из кармана. Эй, она твоя. Купи себе новые часы.

— Я не могу взять эти деньги, — ответила Таня. — Это же кража… типа того.

Фабиан закатил глаза.

— Уж будто бы. Ты его никогда больше не увидишь и при всем желании не сможешь вернуть их. Отдай на благотворительность, если просто взять тебе неприятно. Или отдай мне. Я найду, как потратить их. А он, мне кажется, даже не заметит потери.

Таня сунула банкноту в карман — ничего другого ей просто в голову не пришло.

К тому времени, когда они доехали до своей остановки, краска начала возвращаться на Танины щеки. И пока они шли к дому, она в первый раз в жизни почувствовала, что просто жаждет вернуться в бабушкино поместье. Однако, когда десять минут спустя они туда добрались, ее ожидало новое потрясение.

Лендровер Уорика стоял во дворе, а его прицеп был доверху набит книгами. Таня мгновенно поняла, что он начал уборку библиотеки без нее и, судя по всему, большая часть работы уже сделана. Она бросилась внутрь. Дверь библиотеки была распахнута, Уорик стоял на письменном столе спиной к двери.

— Что вы собираетесь сделать с ними? — воскликнула она, не в силах сдержать возмущение.

Не прекращая своих трудов, Уорик буркнул через плечо:

— Отвезу в благотворительный магазин.

Таня пробежала взглядом по рядам оставшихся книг и поняла, что ни одна из них ей не пригодится.

— Что тут происходит?

Она повернулась. В дверном проеме стоял Фабиан.

— Твой отец решил избавиться от всех книг в доме, вот что тут происходит!

Фабиан вытаращил глаза.

— С какой стати?

Не отвечая, Таня покинула библиотеку — никакого смысла оставаться и помогать теперь не было — и поднялась по лестнице. Пробегая мимо дедушкиных часов, она услышала хихиканье внутри и с трудом сдержала желание ударить по часам ногой.

Оказавшись в своей комнате, она, тяжело дыша, упала на кровать и почувствовала, как что-то болезненно врезалось в бедро. И только тут вспомнила про компас. Вытащила его из кармана и с сомнением принялась разглядывать. Мало того что стрелка не работала, так еще вместо буквы «С», указывающей, где север, была буква «Д». Что бы это значило? Таня засунула компас под подушку, снова и снова задаваясь вопросом: почему старая женщина отдала его ей?

6

Утром в среду крепко спавшую Таню разбудил чей-то крик. Она посмотрела на окно: через плотно задернутые занавески проникал яркий солнечный луч. Часы на туалетном столике показывали шесть утра.

Крик не смолкал. Амос, отец Уорика, звал его из своей комнаты на втором этаже. Старик был вне себя и с каждой минутой кричал все громче: — Уорик? Где ты? Я хочу завтракать! Уже поздно! Ты всегда опаздываешь, парень!

Тяжелые шаги прогрохотали по второму этажу — Уорик поспешил к старику. Последние пять лет с Амосом общались лишь его сын и Танина бабушка, а больше никто. Старик стал затворником и не желал видеть даже Фабиана. Уорик являлся к нему по первому зову что днем, что ночью, а если его не было дома, когда отец вызывал его, старик продолжал кричать до тех пор, пока хватало сил.

Наверху хлопнула дверь, и крики смолкли. Таня лежала, глядя на растрескавшийся, грязный потолок и понимая, что уснуть больше не удастся. В конце концов она встала, тщательно умылась и оделась: джинсы, сандалии и ярко-красная футболка.

Завтрак протекал мрачно. Таня снова и снова помешивала кофе, глядя в чашку, словно надеялась там что-нибудь увидеть. Фабиан, все еще сонный, гонял по тарелке обкусанный кусок тоста и молчал.

— Уорик сказал мне, что ты вчера немного расстроилась, — произнесла бабушка и отпила глоток чая.