1356. Великая битва

Бастард даже не посмотрел на Роланда. Он уставился на графа, а потом почти так же быстро, как Скалли, взмахнул Малис. Клинок прошел ниже края шлема, рассек бармицу и глубоко врезался в толстую шею графа. Томас потянул его на себя, потом надавил со всей силой. В него ударила еще более мощная струя крови, а граф де Лабруйяд упал на колени; Томас же погружал меч все глубже, пока жизнь не покинула глаза Лабруйяда, а тело его не рухнуло грузно на траву.

– Сэр Томас! – возмущенно воскликнул Роланд.

Томас устремил взгляд расширенных глаз на рыцаря:

– Вы что-то сказали?

– Он ведь сдался! – запротестовал де Веррек.

– Я оглох! – крикнул Томас. – Меня по голове ударили, я ничего не слышу. Что вы говорите?

– Он сдался!

– Я вас не слышу, – ответил Томас.

Потом повернулся и подмигнул Сэму.

В пятидесяти ярдах кипела схватка вокруг короля Франции. Штандарт его упал, знаменосец погиб, и сын пытался помочь отцу.

– Отец, посмотри налево! Направо! Берегись!

Король дрался секирой, хотя никто не желал убивать его, только взять в плен.

Переодетые в цвета монарха рыцари были мертвы или сбежали, но все знали, что это настоящий король, – его шлем был увенчан золотой короной. Его хотели взять живым, ведь выкуп за него обещал быть невообразимо огромным.

Воины цеплялись за короля, дрались друг с другом, чтобы подобраться к нему поближе, а король кричал, что может всех их сделать богатыми. Но тут два всадника на могучих боевых конях проложили себе путь через толпу и крикнули остальным, чтобы те под страхом смерти отошли назад.

Граф Уорик и сэр Реджинальд Кобхэм встретились лицом к лицу с королем Иоанном и принцем Филиппом. Оба англичанина спешились и низко поклонились.

– Ваше величество, – промолвил граф.

– Я пленник, – сказал король Франции.

– Увы, ваше величество, – отозвался сэр Реджинальд. – Таковы превратности битвы.

Короля пленили.

* * *

Один из лучников играл на дудке из толстого стебля. Мелодия получалась печальная и высокая. Горел костер, отбрасывая мерцающий красноватый отсвет на дубовые ветки. Кто-то пел, кто-то смеялся.

Принц Уэльский угощал французского короля, а на холме с плоской вершиной, где закончилось сражение, пировали на мертвецах птицы и звери.

Смерть прошла по всей дороге до ворот Пуатье: воины Эдуарда преследовали врага до самого города, а жители Пуатье, опасаясь вторжения англичан, отказались открыть ворота. Беглецы очутились в ловушке под городскими стенами и были перебиты все до единого. Древнюю римскую дорогу в город усыпали тела, а живые сидели вокруг костров, поглощая пищу, добытую в оставленном врагом лагере.

Томас присоединился к погоне вместе с Сэмом и дюжиной лучников. Захваченная добыча сулила обогатить их, но Томас ехал не ради драгоценностей, латных доспехов или дорогой лошади.

– Ты нашел его? – спросила Женевьева. Она сидела, положив голову мужу на плечо, а к ней прислонился Хью.

– Я нашел их обоих.

– Расскажи еще раз, – взмолилась она, словно ребенок, желающий услышать знакомую и добрую сказку на ночь.

И Томас поведал ей, как наткнулся на Бессьера, и как латники кардинала попытались защитить хозяина, и как Сэм с лучниками перебили их, а Томас сошелся лицом к лицу с Маршаном. Тот громогласно объявил, что он священник, а не воин. А Томас вспорол ему брюхо при помощи Малис, так что кишки выскользнули из-под рясы на седло, а потом шлепнулись на землю, и Бастард потешался над клириком: «Вот расплата за глаз моей жены, ублюдок!»

Его подмывало оставить священника умирать в агонии, но потом он добил его еще одним ударом Малис.

Бессьер умолял пощадить его.

– Ты воин, – заявил ему Томас.

– Нет! Я кардинал! Я тебе заплачу!

– Не вижу красной шапки, только шлем, – возразил Томас.

Бессьер попытался сорвать с головы басинет. Потом он закричал, увидев приближение Малис, и крик оборвался лишь тогда, когда меч святого Петра располосовал ему глотку. Томас вернулся на поле боя, где под звездами лежали мертвые.

Роланд был с Бертиллой.

– Мне следовало кричать громче, – заявил он Томасу. – Я не догадывался, что вы оглушены.

– Это была ужасная ошибка, – с серьезным видом солгал Томас. – Прошу меня простить.

– Это не было бесчестно. Вы ведь не знали, что он сдался. В руках у него был меч, а вы оглохли.

– Такова была Божья воля. – Бертилла вся лучилась.

Роланд кивнул.

– Божья воля, – согласился он. Немного помолчал и спросил: – А как Малис?

– Сгинула, – ответил Томас.

– Где?

– Где никто ее не найдет, – пообещал лучник.

Он принес Малис к самому широкому проему в живой изгороди, где воины собирали в кучи брошенное во время битвы оружие. Ценное клали в одну кучу, а дешевое и непригодное – в другую. Там были сломанные мечи, разбитые арбалеты, секира с погнутым лезвием и с десяток ржавых фальшионов.

– Что с ними сделают? – поинтересовался Томас у человека с гербом принца Уэльского.

– Переплавят, скорее всего. Твоя штуковина похожа на кусок дерьма.

– Так и есть, – подтвердил Томас и бросил меч Рыболова в кучу с ненужным хламом.