150 дней в Петербурге

Еще он сказал, что если мне нужен какой-то конкретный товар, то проще не ездить самому, а заплатить ребятам, которые возят в Хельсинки экскурсии. Те, конечно, берут по 10 евро за доставку, но это все равно дешевле, чем тратиться на визу и билет. Я спросил, часто ли на границе отнимают контрабанду?

– Смотря, на какую смену нарвешься. На прошлый Новый год по заказу одного ресторана я вез в багажнике сто кило морепродуктов. Хотя по закону можно везти только двадцать: по пять кило на человека. Пограничники отогнали нашу машину в сторонку, продержали четыре часа, а потом сказали, что с меня штраф четыреста евро, плюс в качестве новогоднего подарка забрали себе двух здоровенных лобстеров и выгребли все тигровые креветки. Но знаешь, что? Даже после этого поездка все равно вышла мне в плюс. Потому что выгоднее заплатить все взятки, но привезти морепродукты от финнов, чем покупать внутри страны.

Перед прохождением самого погранконтроля пассажиров высадили из автобуса. Сгибаясь под тяжестью пакетов, пассажиры все как один перешли границу через зеленый (не требующих деклараций) таможенный коридор. Некоторые катили за собой многокилограммовые сумки на колесиках, но никакого интереса у пограничников все равно не вызвали. Я со своими двумя головками сыра и пятью банками икры тоже не вызвал. В десять часов вечера я был дома. Жена открыла дверь и сказала: «Ну, слава Богу!».

…

Рассказы Джека Лондона во время той поездки я так и не дочитал. И иногда думаю, что, зря. Дочитал бы, – узнал, что главную прибыль на золотых приисках всегда получают не те, кто моет золото, а те, кто продает золотоискателям лопаты.

За последние годы вокруг контрабанды продуктов питания из Финляндии успела вырасти разветвленная инфраструктура. И большинство участников получают от процесса какую-никакую прибыль. Парень, владелец автобуса, ежедневно возит через границу сорок человек по цене в 750 рублей с каждого. Если я умею считать, то его доход составляет где-то под миллион рублей в месяц. Финские продавцы сыров и рыбы имеют свою долю дохода, те, кто собирает дань с перевозчиков – свою. Похоже единственное слабое звено во всей этой схеме – сами контрабандисты. Не знаю, как у других, но вот для меня вся история обернулась полным финансовым крахом.

Сдать привезенные сыр, рыбу и икру в ближайшие к дому магазины мне так и не удалось. Продать перекупщикам на рынке тем более. Жена попыталась выставить товары в Интернете, но к этому времени рыба стала портиться. Дело кончилось тем, что мы пригласили в гости всех, кого смогли вспомнить, и выставили на стол громадные тарелки с бутербродами: красная рыба и икра. Гости вежливо двигали челюстями, но большую часть бутербродов потом все равно пришлось выкинуть. Остатки сыра (грамм семьсот) я всучил одному из приятелей, чтобы он унес их с собой. Мою собственную семью к тому времени подташнивало уже от одного только сырного запаха.

Да, кстати, если вы спросите, что там с телефоном, то его я тоже купил. В комиссионном магазине неподалеку от дома. Аппарат оказался стареньким и не очень модным. Зато надежным: пару раз я ронял его из кармана, но он и до сих пор неплохо работает.

Как я пытался спекулировать книжками

Недавно, копаясь в книжном шкафу, я отыскал телефонный справочник двадцатилетней давности. И полистав издание, обнаружил, что тогда в Петербурге существовало приблизительно двести магазинов «Старая книга».

Интересно, – подумал я, – куда они все делись? Ведь сегодня букинистов в городе ровно в пятнадцать раз меньше.

Конец советской эпохи стал, кроме всего прочего, эпохой расцвета букинистической торговли. Не знаю, как вы, а я вспоминаю те годы с ностальгией. Самый оживленный букинистический квартал находился тогда на пересечении Невского и Литейного. Перекупщики поджидали клиентов в каждой подворотне, а вдоль ограды Мариинской больницы коробки с книжками на продажу были выставлены аж в несколько рядов. Если хорошенько порыться, то отыскать там можно было все, что угодно. От подшивки журнала «Всемирный следопыт» за 1926-й год до перепечатанного на машинке французского порно-романа.

Когда в конце 1980-х в стране была объявлена свобода торговли, то, например, в Москве стали массово открываться барахолки с турецким трикотажем. А у нас, если вы помните, книжные ярмарки. Самая первая появилась в конце Шпалерной, на том месте, где сегодня открыт Музей воды. Среди посвященных она была известна, как «Водокачка»: помещения там были тесные, продавцы жуликоватые, цены заоблачные, но мне, девятнадцатилетнему, казалось, будто я попал в рай.

На ящиках, грязных стеллажах, а то и просто на полу здесь лежало все, о чем я только мог мечтать. Самиздатовские Стругацкие. Репринты с дореволюционных изданий Ницше и маркиза де Сада. Детективы о Джеймсе Бонде в дурацких обложках. Подпольно изданные рок-энциклопедии. А у самого выхода с ярмарки сутулый субъект с вонючей папироской, помню, торговал книжками, называть которые вслух я немного побаиваюсь и до сих пор.