1632

– Он прошел прямо через Тюрингию, – объяснила Майклу и Алексу Ребекка. Она ждала их около школы, где вот-вот должно было начаться заседание чрезвычайной комиссии. – И без боя захватил Эрфурт 2-го октября. Этот город является владением Майнцского курфюрста, вообще-то.

– Похоже, больше не является, – размышлял Майк вслух. Он взволнованно нахмурился. – Меня тревожит, что нас вот так вот могут поймать врасплох, как сейчас. Сильно тревожит. Тут я дал маху. Большая часть нашей армии была вне города. И если бы…

Маккей прервал его.

– А что ты еще мог сделать, Майкл? С наемниками, надвигающимися на Йену, нужно было разобраться. Поступить иначе мы не могли.

Шотландец укоризненно покачал головой.

– Такова война, парень. Ты думаешь, что можешь предвидеть все? Предусмотреть все возможные опасности? Ха! Ты будешь считаться величайшим полководцем, если окажешься прав хотя бы в половине случаев.

Алекс смотрел на юг. Его собственное лицо не выражало ни капли беспокойства и самоосуждения, проявившихся на лице Майка. Наоборот, полная противоположность.

– Король, как всегда, поймал всех врасплох, – сказал он восхищенно. – Маневрировать так быстро противоречит всем прежним обычаям. Особенно, после большой победы. Большинство армий провело бы месяцы, почивая на лаврах.

Майк, однако, все еще хмурился. Маккей какое-то время смотрел на него, прежде чем мягко добавить: – Ты должен осознать один непреложный факт, Майкл Стирнс.

Взгляд Майка переместился на него. Маккей продолжал.

– У вас просто нет достаточного количества людей, Майк. Вот он, тот непреложный факт. По крайней мере, так будет ещё долгое время. Вы можете, конечно, победить войско намного большее вашего – в любом сражении, к которому вы заранее подготовитесь. Но…

Его рука описала дугу. Широкий жест обозначал не просто холмы поблизости, но как бы всю область. Неровная, холмистая, в большой степени лесистая Тюрингия.

– Вы не сможете предпринять меры против всех неожиданностей. Особенно, против неприятеля, который может быстро передвигаться. Я говорил тебе это и прежде, но я повторюсь. Даже не думай, что эти медленные и неуклюжие терции – это все, с чем вы когда-либо столкнетесь. Или что все ваши враги аккуратно выстроятся в линию, превратившись в мишени для ваших винтовок. Я бы точно не стал. Финны не стали бы. Хорваты не стали бы.

Майк вздохнул.

– Я знаю, Алекс. – Он глубоко и протяжно вздохнул. – Мы слишком склонны считать, что с нашим современным оружием мы можем уделать кого угодно. Или, по меньшей мере, с новым, которое мы могли бы спроектировать и производить, если бы мы посвятили этому достаточно много сил и ресурсов. Но ты прав. Такая дорога ведет в дурдом.

Он слабо улыбнулся.

– Впрочем, это так или иначе не сработало бы. Нам было бы неплохо не забывать о месте под названием Литтл Биг Хорн. Не говоря уж про Вьетнам. Крутые железки могут помочь только до определенной степени.

Лицо Маккея не отразило никаких эмоций. Эти названия для него ничего не значили. Но Ребекка кивнула. Она буквально пожирала книги по американской истории в течение последних нескольких месяцев.

Расслабленность исчезла с лица Майка вместе с улыбкой. Оно построжало.

– И, даже если бы это действительно сработало…

– То стало бы еще хуже, – заявила Ребекка, заканчивая его мысль.

– Да, – сказал Майк твердо. – Выигрывая сражения, мы проиграем войну. Этому миру не нужны ещё одни конкистадоры. Я хочу принести сюда Америку – мою Америку – а не некую англоговорящую версию Пруссии.

Лицо Маккея выразило непонимание.

– Пруссия? Пруссаки вовсе не…

Майк хмыкнул.

– В данное время, Алекс, нет. Сегодня и в этом мире – это самые жалкие из германцев. Но вы только подождите несколько сотен лет. – Уныние в его лице усугубилось. – Если мы не преуспеем – вы достаточно скоро увидите всю Германию под каблуком прусского сапога.

– И это еще не самое плохое, – прошептала Ребекка. Ее отец так и не набрался мужества закончить чтение книги Морриса Рота о Холокосте. Она смогла.

Майк встряхнул головой, как лошадь стряхивает мух.

– Только через мой труп, – пробормотал он. – Нам необходимо политическое решение.

Он кинул проницательный взгляд на Маккея.

– Полагаю, в ближайшее время ты будешь отчитываться перед Густавом Адольфом?

Офицер шотландцев кивнул.

– Да. Правда, когда точно, не знаю. Не вижу смысла метаться по окрестностям в поисках места, где королю вздумается разбить лагерь. Но вскоре, да.

– Замолви за нас доброе словечко, Алекс, если не сложно. Я бы предпочел избежать неприятностей ещё и со шведами.

Макей улыбнулся.

– Сделаю, – ответил он твердо. – Самое доброе слово, какое только смогу. – Его губы шевельнулись, как будто язык пробежал по зубам. – У меня просто нет выбора, – усмехнулся он. – У вас есть единственный известный мне стоматолог.

Эд Пьяцца показался в дверях.

– Сейчас начнется заседание, – заявил он.

Маккей отвернулся. Хотя он часто присутствовал на этих заседаниях, сегодня он туда не пойдет. Американцы, как он понимал, приближались к моменту истины. Как и любая семья, они нуждались сейчас в уединении.

– Всего вам доброго, – сказал он.

* * *