1794

— Твой отец удрал, как только заметил, что у меня растет живот. Но запомни: если выпадет случай встретиться, если он увидит тебя своими глазами, никуда не денется. Поймет, кто ты есть. Обязательно поймет, никуда не денется. Поймет, что и он за тебя в ответе.

В их тесно населенном квартале ей часто приходилось нянчить чужих детей. Иногда таких же маленьких, как ее собственные. Но те были другие. Городские дети… нет, те были совсем другие. Болезненные, анемичные и хрупкие. Жизнь ребенка — как огонек лучины на ветру. До трех лет никакой уверенности, что выживут. И на кладбище — чуть ли не половина могил настолько мала, что ра радует дуют только могильщиков. Копать легче.

А Майя и Карл совсем другие, хоть и родились в таких диких условиях. Розовощекие, крепкие, поправляются чуть не с каждым днем. Она видит в них нечто, чего никогда не видела в других детях. Жизненная сила, далеко превосходящая их пока более чем скромные возможности. Неистребимая, неистощимая и выносливая жизненная сила. И никакая зараза к ним не прилипает. Как же так? Она же помнит детишек в предместьях Мария и Катарина: вечно сопливые, вечно кашляющие, в прыщах и нарывах. Но ее дети будто из другого теста. Майя первая начала держать головку, поднимать ножки и переворачиваться. Братец попозже — но если и отстал, совсем чуть-чуть. Теперь они беспрерывно вертелись, сопровождая каждый поворот с боку на бок тихими, но счастливыми и торжествующими воплями.

Лес, как и лето, ласков и терпелив. Тепло пока держится. Даже в ненастье можно схорониться под деревом: раскидистые дубовые кроны неплохо защищают от дождя. Но когда небо без единого облачка и жаркие солнечные лучи безжалостно плавят городские крыши, словно собираются перековать их на что-то другое, — эти же самые дубы дают тень и прохладу. Иногда, правда, выпускают на мох солнечных зайчиков. Если есть ветерок, зайчики весело прыгают под ногами, если же ветра нет — мирно, слегка вздрагивая во сне, дремлют на мягкой, пружинистой серо-зеленой подстилке. Ли за-Отшельница на рассвете, пока дети еще спят, выбирает свои вентери — почти всегда с хорошим уловом. Еды — сколько угодно, они даже все не съедают. Появилась черника, кустики дикой малины красны от ягод. С другой стороны холма в изобилии растет особый папоротник, который в народе называют «сладкий корень» или «многоножка». Лиза собирает эти корни, очищает от земли. С каждым днем она все внимательнее следит за наступлением сумерек — лето не может продолжаться вечно. Но пока оно полно жизни.

Лиза-Отшельница постепенно научила Анну Стину ориентироваться. На севере, совсем недалеко отсюда, — Совиный залив, связанный узким проливом с Вертан, где вода еще более заметно приправлена балтийской солью. Через пролив переброшен мостик, там проходит дорога. Иногда они смотрят, как по этом мостику проезжают кареты — господа едут в Фискарторп за летними развлечениями. Еще подальше на севере наверняка что-то строят: довольно часто видны запряженные волами телеги, груженые бревнами, досками и камнями. Иногда, если ветер дует с той стороны, они слышат глухие удары молотков. Как-то Лиза решилась подойти поближе и увидела огромный каркас, обещающий стать роскошной усадьбой какого-то тщеславного горожанина. Но им-то что за дело?

Больше она туда не ходила.

Как бы хотелось Анне Стине, чтобы это лето не кончалось, чтобы оно приняло в свои объятья ее, и Лизу, и малышей — и никогда не отпускало! Ей не нужно было никакое другое общество. Только эти трое: Лиза и малыши. Но природу не перехитришь. Ночи стали заметно прохладнее, полезли первые грибы. Девушки сдвинули свои подстилки поближе, а детей клали посередине. Как-то ночью одеяло соскользнуло. Анна Стина встала и пошла к костру — набрать еще горячих камней и перенести поближе к лежанке. Тогда-то она и увидела их впервые: загадочные бледные огни меж дубовых стволов. Стояла и смотрела, как завороженная. Прошло не меньше часа. Огни постепенно, один за другим, исчезли. Долго сидела у погасшего костра и вглядывалась в темноту: не появятся ли снова?

— Что это светится в лесу ночью? — Она еле дождалась, когда Лиза проснется.

— А-а-а… вот ты о чем. Кладбищенские огни. Лучше туда не ходить.

10

Есть ли на земле что-то сильнее любопытства? Конечно же Анна Стина не могла заставить себя не думать про эти загадочные, «кладбищенские», как назвала их Лиза, огни. И при первом же случае, когда пришел се черед собирать ягоду, она отправилась в лес. Лиза осталась пасти спящих малышей. Времени не так много — скоро начнут требовать грудь.

Под холмом небольшая роща. Деревья стоят по кругу, словно обнимают небольшую полянку. Анна Стина удивилась: высокая трава, ярко-зеленая, как в начале лета, хотя везде уже ясно заметна осенняя желтизна. И множество цветов. Спрятавшийся в кольце деревьев летний луг так прекрасен, что у нее перехватило дыхание. Огромный, будто подобранный искусным флористом, грациозно покачивающийся под ветром букет.