1794

— Видите? Здесь лежал другой ковер, поменьше. Доски по периметру успели выгореть на солнце. И тоже… почему? Нет ответа. Запачкали кровью? Может быть. Старый ковер моль побила? Сочли недостойным для приема новобрачных? Тоже может быть. Пятьдесят на пятьдесят.

Встать Карделю оказалось труднее: в правом колене что-то хрустнуло, и бедро прорезала острая, но, к счастью, мгновенно утихнувшая боль.

Винге рассеянно кивнул. Они еще раз подробнейшим манером осмотрели спальню. Все чисто. Прибрано очень тщательно, даже в винтовой резьбе кроватных столбиков кое-где застряли мыльные чешуйки.

Кардель сдался первым. Потрогал ладонью шелковистую дамастовую обивку стула, тяжело сел и заправил за щеку чуть не полную горсть табака.

— Пустое дело.

Винге что-то не давало покоя. Он в который раз принялся грызть ноготь на большом пальце, все время поглядывая на свисающую с потолочной розетки обернутую тафтой цепь, удерживающую люстру.

— А может… — И в нерешительности замолк.

Кардель нетерпеливо крякнул.

— Да говорите же… если есть что сказать. Что бы вы ни сказали, хуже не будет.

— А не мог бы кто-либо зажечь люстру?

— Средь бела дня? Вам что, света мало?

Винге изготовился было объяснять, но махнул рукой — быстрее показать.

Кардель вышел и через несколько минут вернулся с той же самой служанкой, которая провела их в спальню. Та несла в руке некое подобие очень длинного и очень тонкого факела, прикрывая горстью колеблющееся пламя на конце. Одну за другой зажгла свечи в люстре — очень осторожно, чтобы не задеть ограненные в виде призм хрустальные подвески. Винге тем временем распустил сутажные завязки, и шторы с мягким шорохом сошлись. Теперь дневной свет в спальню почти не проникал. Кардель посмотрел на внезапно ставшие очень яркими свечи.

— Нет-нет, Кардель… не там. Обои… — Винге заметил непонимающий взгляд Карделя и пояснил: — Мы ищем тень, которой не должно быть.

Яснее не стало.

Они начали медленный и странноватый танец вдоль стен, и буквально через несколько минут Винге издал тихое восклицание: нашел, что искал. Странная бесформенная тень почти под потолком, как призрачная пчела, собирающая мед с однообразных цветов в орнаменте обоев. И удивительно: каждый раз, когда комнату прошивал легкий сквозняк, начинало колебаться пламя свечей в люстре — и в такт с ним шевелилось это еле заметное пятнышко.

— Помогите мне подвинуть стол.

Кардель подвинул тяжелый стол, и Винге даже не забрался, а взлетел и выпрямился во весь рост. Он все время оглядывался, мысленно совмещая тень на обоях со светом каждой из свечей. В конце концов решительно протянул руку и осторожно снял с крошечного медного крючка одну из граненых подвесок.

Кардель подал ему руку. Винге помощь не потребовалось: он спрыгнул так же легко, а если вспомнить недавнее его плачевное состояние — на удивление легко. Они подошли к окну, Винге отвел штору, и хрустальная призма в его руке повела себя так, как и должна себя вести призма: отбросила на лоб Винге радужную тень.

— Девочка была рыжая, как и ее мать… — тихо произнес он.

На одной из граней подвески к капле свернувшейся крови прилип волос.

11

Пришел Свеннинг с бумагами — его не было так долго, что Кардель успел про него забыть. Винге первым делом начал внимательно рассматривать подписи на контракте. Подпись самого Свенниига и другого участника контракта, которым должен быть Эрик Тре Русур. Подпись Эрика выглядела странно: ученическая клякса, пересеченная парой волнистых, неуверенных линий.

— Вы подписывали этот документ одновременно с владельцем?

— Пет… Сначала я, оба экземпляра. Потом мне прислали вот этот документ, уже подписанный контрагентом.

— То есть вы с ним не встречались? Ни разу?

Свеннинг молча покачал головой.

— И вам не кажется это странным?

— А что тут странного? Если бы он не был занят, ему бы и услуги мои не понадобились.

Рука Винге потянулась к затылку. В задумчивости ухватил прядь волос и начал скручивать в жгут.

— Не возьмите за труд рассказать… вот вы вступили в должность нового управляющего. Каковы были ваши наипервейшие действия?

— Наипервейшие? — Карделю показалось, что Свеннинг не без труда выговорил это слово. — Наипервейшие… людей найти! Вот они и есть, как вы изволили выразиться, наипервейшие действия. Тут же никого не было — ни служанок, ни конюхов, ни повара. Никого, хоть шаром покати.

— Все уволились?

— Наверное, — Свеннинг пожал плечами. — Мне откуда знать. Бывает. Что ж — уволились, так уволились. Новых найти трудов не составило. Работников туг тринадцать штук на дюжину. Рынком правит покупатель.

— Понятно, — мрачно прервал Кардель. — А теперь скажите, где найти Эрика Тре Русур?

— Понятия не имею. А зачем он мне? Пока жалованье платят, мне-то что? Что есть он, что нет.

Дело шло к вечеру, но тяжелая дневная духота еще не выветрилась из леса. Солнце стояло совсем низко и давало о себе знать лишь редкими ослепительными вспышками, когда его лучам удавалось пробиться через густое переплетение ветвей. В такие моменты полчища комаров и совсем уж невидимых мошек превращались в облако огненных искр, как при лесном пожаре.