1812. Всё было не так!

Для начала авангард Наполеона под командованием маршала Мюрата вышел к реке Наре и атаковал русские позиции. По отзывам современников, главная диспозиция М.И. Кутузова «была написана очень длинно и с излишними подробностями». Кроме того, генерал Беннигсен, командовавший войсками правого фланга русских, по которому пришелся главный удар противника, не преминул и сам написать диспозицию, сильно отличавшуюся от главной. Но, как это обычно и бывает, реальный бой разыгрался совсем не по диспозиции. В частности, генерал В.В. Орлов-Денисов с 14 полками кавалерии прождал в назначенном месте несколько часов, а потом решил действовать самостоятельно.

Несмотря на отсутствие поддержки, первый натиск русской кавалерии оказался очень удачен, и французы были отброшены. Но затем казаки Орлова-Денисова, как обычно, занялись грабежом, и это дало возможность противнику прийти в себя. Последовала контратака, казаки беспорядочно отступили, но тут им на помощь начали подходить войска 2-го корпуса генерала К.Ф. Багговута. Русская пехота пошла вперед, но была встречена артиллерийским огнем. Генерал Багговут при этом был убит. После этого на место боя прибыл Л.Л. Беннигсен.

К.Ф. Багговут

Впрочем, видя неудачу русских войск, он не предпринял никаких решительных мер, вследствие чего часть 2-го корпуса оставалась в бездействии под огнем противника в течение часа. Все это время генерал Беннигсен ждал выступления 4-го корпуса генерала А.И. Остерман-Толстого, который, согласно его диспозиции, должен был вступить в бой одновременно со 2-м корпусом.

Когда наконец подошел 4-й корпус, авангард французов уже начал отступление в полном боевом порядке. После этого генерал Беннигсен потребовал, чтобы главнокомандующий двинул вперед главные силы, но Михаил Илларионович отказался делать это, отрядив для преследования лишь часть легкой кавалерии, а остальные войска были возвращены в Тарутинский лагерь.

Во время отступления французских войск к Спас-Купле не произошло никаких серьезных военных действий. В результате общий успех боя оказался ничтожен: противники потеряли примерно по 1500–2500 человек.

В связи с этим историк А.А. Кожевников пишет:

«Трудно объяснить поведение Кутузова и отказ его двинуть главные силы. Невольно возникает мысль, не желал ли он выставить на вид бездарность Беннигсена, который не сумел с превосходными силами и при очень выгодной для него боевой обстановке довести бой до решительных результатов. Но это, конечно, только предположение. Очень возможно, что совершенно добросовестно, видя отступление французов, он считал силы Беннигсена вполне достаточными для решительного поражения. Не мог он в минуту боя знать о том, что отряд Орлова-Денисова будет почти бездействовать во время отступления неприятеля и что Дорохов совсем не примет участия в битве. Наконец, его нерешительность объясняют тем, что во время самого боя им было через партизанские отряды получено известие о выступлении Наполеона из Москвы. Так как было неизвестно, по какому он выступит направлению, то Кутузов, боясь обхода, не решился отводить свои главные силы далеко от укрепленного Тарутинского лагеря».

В любом случае Л.Л. Беннигсен был настолько взбешен действием (точнее – бездействием) Кутузова, что после боя «не счел даже нужным соблюсти перед ним воинскую вежливость и, принимая от него поздравление с победой, не слез даже с лошади». Более того, он даже в частных беседах обвинил Кутузова в том, что тот умышленно задержал корпус Остерман-Толстого.