1888

– Фицджеральд вчера со второй половины дня шатался по кварталу, как призрак, с каким-то подозрительно недешевым саквояжем в руках, и мозолил нам глаза. Он кого-то искал, – сказал молодой человек, чья кепка съехала набок. – Вечером мы с парнями решили поинтересоваться, откуда у него такая сумка, на что этот псих ответил, мол, не наше это дело. Ну, а потом мы его побили и отобрали сумку. Только там ничего не было. Райан часто сам не свой ходит, словно другой человек. Все время боится, что бобби заберут его в Бедлам за засохшее, не похороненное тело в каморке. Только полиции и по сей день наплевать, ведь это так повседневно и обыденно – держать мумию в своей комнате.

– Как саквояж снова оказался у мистера Фицджеральда?

– Мы вернули ему обратно. Нас интересовало содержимое сумки, а сама она нам не к чему, – ответил третий юноша. – Полиция приходила в парикмахерскую сегодня с утра. Мы с ребятами сначала решили, что это касалось истории, когда Фицджеральд где-то достал взрывчатку и попытался, почти удачно, подорвать местный бордель. В итоге, как оказалось, Райана подозревают в убийстве какой-то проститутки. Если вы захотите постричься, выбирайте другого парикмахера и к дружку его не ходите. Цирюльником кличут. Как-то раз заработался сильно и отрезал главарю банды братьев Бисли кусочек уха.

Алиби подтвердилось, однако некоторые вопросы, касающиеся личности мистера Фицджеральда, у меня все же остались. Самый главный из них, который я бы однозначно задал при встрече с мистером Гилбертом: почему неуравновешенный человек до сих пор остается на свободе?

Я все-таки оставил парням свои последние фартинги и, взглянув на карманные отцовские часы, быстрым шагом отправился на запланированную встречу с мисс Дю Пьен.

Весь путь я радовался невыразимой легкости в теле, но в то же время лихорадочно размышлял: возможно ли, что моя худоба и слабость – результат ежедневных прогулок и недостатка полноценного питания? Хотелось бы верить, что черты моего лица заострились по вине вынужденной диеты, а не из-за проявления болезни. В любом случае я надеялся, что подхваченная мною зараза излечима и скоро самостоятельно отступит.

Через полтора часа я прибыл на место встречи. Клаудия стояла на середине моста, облокотившись на перила, и покуривала не первую сигарету, судя по разбросанным окуркам вокруг ее ног. Морща нос от исходящего с Темзы зловония, она с задумчивым видом смотрела куда-то в туманную даль, изредка переводя взгляд на проплывающие под мостовыми арками грузовые суда.

Врач переоделась в свой повседневный классический темно-коричневый костюм и любимое твидовое пальто, не забыв надеть на голову шляпу-котелок, а на ноги – удобные лакированные ботинки.

Несмотря на то, что общество еще не слишком лояльно относилось к брюкам на женщине, должен признаться, что наряд мисс Дю Пьен, вместо повсеместных пышных юбок и утягивающих корсетов, мне был очень симпатичен.

– Уже шесть вечера, – произнесла она, сбросив пепел в воду. – Родители не объясняли вам, что заставлять даму ждать – это неприлично?

– Вы для меня партнер по работе, а в работе, как известно, бывают непредвиденные обстоятельства. Недавно ничего не теряли?

– Из важного – только время, – задорно усмехнулась она, бросив в реку недокуренную сигарету, едва не приземлившуюся на крышу судна. – Где вас носило?

– Вы посмотрите на меня? Хотя бы из вежливости.

Она боком повернула голову и, увидев свой саквояж в моих руках, воскликнула, искренне удивляясь:

– Ах, боже мой! Откуда это у вас? Где нашли?!

Взбудоражено выхватив помятую сумку, женщина долго открывала ее дрожащими руками с непослушными пальцами, по-доброму обзывая меня колдуном, ведь я смог на второй день, после полугодичных скитаний, вернуть ей пропавшую вещь, об исчезновении которой ничего не знал.

Когда получилось открыть окислившийся рамочный замок, Клаудия суетливо начала проверять сохранность своих дорогих инструментов, чуть ли не выворачивая саквояж наизнанку.

По сей день живо в моей памяти, как она около недели хвасталась покупкой новых скальпелей перед всем клубом лорда Олсуфьева и рассказывала, что потратила большую сумму на нержавеющую сталь, из которой были сделаны хирургические инструменты. Я тогда со своей женой рассмеялся и намекнул мисс Дю Пьен, что подобной стали пока еще не существует и что коррозия со временем все равно проявится.

– Где мои скальпели?! – в панике прикрикнула она на меня, будто это я их украл. – Скажите, что они у вас! Скажите!

– Вчера вечером ваш саквояж обнаружил мистер Фицджеральд у себя на втором этаже и присвоил его себе, – ответил я, доставая из кармана ланцет, завернутый в платок. – О судьбе остальных приспособлений ничего не известно. Когда вы пользовались ими в последний раз?