19-я жена

Учитывая неорганизованность исполнения самой миссии, а также медлительность в поступлении строительных материалов, я посоветовал представителям Бригама, чтобы последняя партия переселенцев была отправлена из Айова-Сити не позднее конца июня. Остальным придется остаться в городе до следующей весны. Однако эти люди — религиозные фанатики, а вовсе не руководители, способные организовать какое бы то ни было предприятие, — отказались последовать моему совету. Вопреки моим указаниям, последняя партия переселенцев с ручными повозками покинула Айова-Сити в середине августа и (я был в этом совершенно уверен) двинулась навстречу собственной гибели. Эти иностранные мигранты ничего не знали ни о нашем климате, ни о горах, ожидавших их впереди. Предприятие это получилось еще более рискованным, ибо люди, обещавшие новообращенным заботиться о них, подобно ангелам-хранителям, отправили их в далекий путь с преступно малыми запасами пищи: десять унций тонкой гречневой муки и немного риса в день на каждого взрослого Святого, равно мужчину или женщину, что обеспечивает, как я понимаю, примерно лишь треть необходимых калорий, и пять унций гречневой муки (и никакого риса!) на каждого ребенка. Многие иммигранты прибыли из Северной Европы, из холодных гаваней Швеции и Норвегии и поэтому едва говорили по-английски, вне всякого сомнения недостаточно зная его, чтобы пожаловаться на недостаточность таких запасов. По пути, на редко попадающихся у дороги постах, истомленные Святые могли найти какие-то дополнительные продукты — коричневый сахар, копченую свинину и слабый кофе, распределявшиеся толстыми равнодушными Старейшинами, назначенными выполнять эту задачу. Не нужно долго думать, чтобы понять, что такая пища далеко не достаточна для людей, вынужденных пешком преодолевать тысячу миль, таща за собой повозки с пожитками. Я предупреждал присутствовавших в Айова-Сити представителей Пророка, что Святые будут не только замерзать — они будут умирать от голода. Один из Апостолов ответил мне: «Такова воля самого Бригама. Обращайся со своими жалобами к нему лично». Если бы он был здесь, а не в тысяче миль отсюда, я прямо обратился бы к Пророку. Вместо этого мне приходилось аргументировать, утруждая слух поставленных им людей, которые оказались совершенно ординарными. В последовавшей в результате трагедии можно винить многих. Я числю и себя среди этих злосчастных многих.

После отправки последней партии переселенцев мы стали и сами готовиться к путешествию. Собрали группу из двух дюжин человек, в большинстве своем это были Миссионеры, возвращавшиеся домой по завершении Миссии в странах Европы. В эту группу входил и Джозеф Янг, который, я должен признать, за годы, проведенные за границей, из мальчика превратился во взрослого мужчину. Он тоже понимал всю рискованность предстоящего иммигрантам перехода и тоже высказывал свои жалобы. Однако даже сын Пророка не смог повлиять на людей, действовавших от имени Бригама Янга. Мы выехали из Айова-Сити хорошо подготовленными, с упряжками волов и мулов, в наших фургонах лежали запасы муки и риса, кофе и сахара, вяленой говядины и свинины; мы взяли с собой кур, по свинье на каждых пятерых человек и дойную корову. Именно так это и следовало делать, и меня охватила великая боль (и Гилберта тоже!), когда мы нагнали на тропе ту последнюю партию переселенцев. Они увидели нас, удобно расположившихся на сиденьях фургонов или погонявших хворостиной корову, услышали квохтанье кур в клетке и, несомненно, не могли не задаваться вопросом, почему они сами не были столь же удобно экипированы.

У Северной развилки реки Плат-Ривер мы на одну ночь пристали к лагерю иммигрантов. Они лежали вокруг нескольких костров, разожженных в отрытых в земле углублениях, — мужчины, женщины и дети — на мешках с мукой и узлах с одеждой, не в силах устроить настоящий ночлег. Обувь на ногах у многих держалась лишь потому, что была привязана ремнями из сыромятной кожи.

— Что же станется с ними зимой? — спросил меня Гилберт.

Но я не мог ответить — было слишком тяжело произнести слово правды.

Мы с Гилбертом, как и другие члены нашей группы, предложили Святым столько еды, сколько могли выделить, и отдали им двух ослов — везти больных, ослабевших настолько, что идти они не могли. Обещали, что, как только доберемся до Долины Большого Соленого озера, вышлем им навстречу помощь. Утром, когда на востоке лишь забрезжила узкая полоска солнечного света, мы тронулись в путь. Каждый из нас решил добраться до Зайона как можно скорее. То был единственный шанс спасти этих людей.

Когда мы добрались до Большого Соленого озера, наши сердца распахнулись от чувства облегчения. За время нашего отсутствия город вырос, и, не явись мы сюда с неотложными новостями, мы остановились бы подивиться на достигнутый Зайоном прогресс. Но времени раздумывать и радоваться у нас не было. Мы с Гилбертом тотчас отправились домой, а Джозеф Янг поехал сразу же поговорить с отцом.