1917–1920. Огненные годы Русского Севера

У Чаплина и его британских покровителей голова шла кругом. Чаплин не знал, чего ему больше бояться – удаления из Архангельска и потери части контроля над армией или снятия полковника Чарковского и назначения Дедусенко генерал-губернатором. А тут еще самое страшное, о чем ему сообщил Пуль, – неизбежное признание ненавистного правительства союзниками. Пуль был взбешен попыткой аборигенов ограничить его властные полномочия, тем более что для него правительство Чайковского было ничем не лучше правительства Ленина. Чаплин решил не ждать и действовать немедленно. Вся подготовка к перевороту состояла из беседы с губернским правительственным комиссаром Старцевым. Чаплин попросил Старцева после переворота стать управляющим гражданской частью области до формирования нового правительства, а пока занять все правительственные канцелярии и подготовить воззвание к населению, считая, что этим он обеспечит переход власти. Переворот оказался до смешного простым. Чаплин вызвал к себе роту и отдал приказ об аресте правительства. Исполнение приказа облегчалось тем, что Чайковский, верный ригористически-уравнительным идеалам молодости, настоял на том, чтобы все министры жили в одном скромном общежитии. Арестовать их не представляло особенного труда. Дома были глава ВУСО Чайковский и его члены: Зубов, Маслов, Лихач и Гуковский. Проживавшие там же Дедусенко и Мартюшин отсутствовали. Архангельский старожил Иванов ночевал в своей квартире.

Членов ВУСО посадили на пароход «Архангел Михаил» и отправили на Соловецкие острова. Утром 6 сентября изумленные жители Архангельска читали развешанное по всему городу обращение «К гражданам Архангельска и Северной Области», подписанное Чаплиным и Старцевым: «Никем не избранное, никому в Северной Области неизвестное, оно (правительство. –Л. П.

) взялось за восстановление страны, сохранив старые рамки партийности. Его усилия ни к чему не привели, и оно ушло от власти». Некий изящный эвфемизм. Арест законного правительства, осуществленный под дулом винтовок, был назван уходом от власти. Чаплин и Старцев призывали жителей края: «…отбросив угар узкопартийных раздоров во имя одной великой цели – “Все для спасения Родины”»[188]

.

В городе были арестованы Мартюшин, несколько эсеров и меньшевиков. Поразительная наивность Чаплина проявилась в том, что накануне переворота он просил Пуля устроить в городе парад американского полка, только что прибывшего в Архангельск. Чаплин объяснял свой шаг: «Эту меру я считал желательной для успокоения умов…»[189]

О чем думал Чаплин, прекрасно знавший, что главным сторонником Чайковского из членов дипломатического корпуса является американский посол, понять совершенно невозможно. Какая самоуверенная хлестаковщина проявляется в действиях командующего Вооруженными силами Северной области! Фрэнсис и другие дипломаты были удивлены отсутствием членов ВУСО на параде. Они обратились к Чаплину с вопросом, где его коллеги по правительству. Он самоуверенно заявил: «…такого правительства больше не существует, так как оно арестовано и выслано из Архангельска мною»[190]. Из союзных представителей больше всего был взбешен Фрэнсис. Он немедленно покинул парад, а вслед за ним и остальные дипломаты. Но далеко не для всех из них переворот являлся неожиданностью. Заговор был осуществлен по инициативе Пуля, а французский посол был прекрасно информирован о планах заговорщиков и даже пытался им помешать, но в очень своеобразной форме. Он писал: «Предупрежденный накануне о готовящемся против правительства заговоре и руководствуясь желанием любой ценой избежать осложнений и разногласий, я предупредил английского представителя г-на Линдлея и генерала Пуля о намерении командующего Чаплина. Генерал ограничился тем, что дружески предупредил этого офицера воздержаться от какой-либо попытки мятежа, не принимая никаких мер, чтобы помешать»[191]. Отрывок поразительно красноречивый – посол не сообщает ВУСО, перед которым он представляет интересы своей страны, о заговоре командующего вооруженными силами, а просит генерала Пуля, главного покровителя Чаплина, попытаться его удержать. Что б Нуланс не писал, у него не могло быть никаких сомнений, что результат действий Пуля будет нулевой. Английского посланника он явно не предупреждал, т. к. тот был искренне поражен, узнав об аресте правительства.