1937. Большая чистка. НКВД против ЧК

На это время пришелся рост влияния Слуцкого. Артузов, пытаясь опередить своего конкурента, пускался в опасные предприятия, считая, что таковые могут изменить отношение к нему со стороны властей предержащих. Слуцкий же, наоборот, острожничал в оперативных делах, предпочитал отказываться от опасной агентурной комбинации из-за боязни возможного провала.

Так, например, Абрам Аронович, несмотря на свое нахождение за границей, самоустранился от участия в «деле Штурм де Штрема». Последний, сотрудник военной разведки (а до этого работник военного аппарата КП Польши), исчез в декабре 1933 года в окрестностях Вены. В Москве ему было предъявлено обвинение в связях с «ПОВ», в Союзе уже шли аресты его знакомых и коллег. Находясь в Вене, он попытался спастись бегством. Артузов понимал, что, если этот случай получит обязательную огласку, возможно это серьезным образом отразиться на его карьере. Он направил на поиски Штурм де Штрема начальника отделения ИНО Казимира Баранского (Кобецкого). Тот, лично знавший беглеца, вскоре обнаружил, где тот прячется. Дальнейшая судьба Штурм де Штрема неизвестна (может быть, он был убит чекистами где-то в предместьях Вены либо отправлен в Москву и там расстрелян)[786].

Однако, несмотря на непростые отношения со Слуцким, Артузов ценил своего заместителя «…за трудолюбие и добросовестность в исполнении порученных ему дел» и считал его грамотным и толковым чекистом[787]

.

С увеличением объема оперативной работы в апреле 1933 года были значительно расширены штаты ИНО ОГПУ (до 110 человек). Теперь отдел состоял из восьми отделений. 1-м отделением, занимавшимся нелегальной разведкой, руководил Н.И. Эйтигон, 2-м отделением (вопросы въезда и выезда в СССР) — Я.М. Бодеско-Михали, 3-м отделением (разведка в основных странах Западной Европы (Германия, Франция, Англия) и США) — О.О. Штейнбрюк, 4-м отделением (разведка в странах Прибалтики и в Польше) — К.С. Баранский, 5-м отделением (работа по эмигрантским организациям) — А.П. Федоров, 6-м отделением (разведка в странах Ближнего и Дальнего Востока) — И.Г. Герт, 7-м отделением (экономическая разведка) — Э.Я. Фурман, 8-м отделением (научно-техническая разведка) — П.Д. Гутцайт[788]. Чуть позже помимо Слуцкого у Артузова появился и второй заместитель, им стал Б.Д. Берман.

Но кроме работы была еще и личная жизнь, и здесь произошло событие, серьезно изменившее судьбу Артура Христиановича. Он, будучи женатым человеком, влюбился в жену своего хорошего знакомого, заместителя уполномоченного Всесоюзной торговой палаты в Париже Г.С. Тылиса — Инну Михайловну. Артузов оставил семью (жену Лидию Дмитриевну, четверых детей — дочерей Лиду, Нору, Галю (приемная дочь) и сына Камила) и ушел к новой возлюбленной. Развод прошел спокойно, громких размолвок и скандалов не было. Артузов оставил брошенной семье квартиру в Милютинском переулке, оформил алименты, помимо этого часто помогал деньгами.

У молодой 31-летней жены Артузова это был уже третий брак. Ее первым мужем был известный советский работник, заместитель управляющего делами Совета Народных Комиссаров СССР и секретарь СТО СССР И.И. Межлаук (в советской истории больше известен его младший брат Валерий — заместитель председателя СНК СССР и председатель Госплана СССР). Артузов и его новая жена обустроились на квартире Тылиса, по адресу: 3-я Тверская-Ямская, дом 21/23. Бывший муж Инны Михайловны постоянно пребывал в заграничных командировках, квартира фактически пустовала. Своей бывшей жене Тылис выделил одну комнату, в дальнейшем молодожены собирались решить «квартирный вопрос»[789]

. А поначалу хватало и этого.

К чести всех участников этой непростой коллизии, развод не был громким. Оно и понятно, и бывшая жена Артузова, и бывший муж Инны Михайловны были людьми интеллигентными и порядочными. Единственным человеком, кто выступил против этого брака, стал дядя Артузова — М.С. Кедров. Он обратился с жалобой на своего племянника к наркому внутренних дел Г.Г. Ягоде. Кедров просил наркома «…воздействовать на Артузова и разрушить этот брак». Свою просьбу Михаил Сергеевич объяснял довольно странно: «Его (Артузова. — Прим. авт.) безумная любовь и доверчивость могут быть использованы врагами народа». К чести Ягоды, тот не стал вмешиваться в семейные перипетии и лишь заверил бывшего чекиста: «Артузов и его новая жена не смогут нанести вреда пролетарскому государству, так как они взяты под постоянное наблюдение». Эта история вконец испортила отношения между Кедровым и Артузовым. Уже в 1937 году, когда бывший начальник КРО ОГПУ оказался в тюремной камере, его дядя с сожалением сообщил следователям НКВД: «Оснований не доверять Артузову политически… у меня было достаточно, но разглядеть в Артузове предателя я все-таки не сумел».