1941 – Туман войны

Но это Игоря уже мало интересовало – все его внимание сейчас занимал их командир.

– Полковник Иванов, и все? – нарочито неискренне удивился младший лейтенант. – И что же вы, товарищ полковник, делаете здесь, в этой глуши, одетый, как деревенский нищий? И документов, как я понимаю, ни у вас, ни у ваших… подчиненных, не имеется?

– Увы… – ответил пожилой, – досадные превратности войны…

– В таком случае прошу сообщить номер части и ваши должности в ней, также прошу объяснить цель нахождения вашей тройки здесь, а не в своей части. Учитывая обстоятельства, прошу отвечать правдиво и максимально подробно, а то сами понимаете – время сейчас сложное, люди попадаются разные… Возможны всякие неприятные случайности…

Игорь демонстративно переместился назад и вбок, одновременно подавая своему пулеметчику знак «внимание».

– Ну, товарищ младший лейтенант, – специально выделил голосом его невысокое звание «полковник Иванов», – сами же только что сказали: «время сложное, люди разные». Откуда я знаю – может, вы переодетый немецкий диверсант? Поэтому, если уж вы твердо решили нас в покое не оставить – тогда ведите меня к вашему командованию, там и поговорим… Но только меня одного, – добавил он непреклонным тоном, – мои люди останутся здесь.

– Товарищ… полковник, – почти хором вмешались в разговор «два капитана», – может, мы с ним пойдем, а вы нас тут ждать будете?

– Нет, – твердо ответил пожилой военный. – Пойду я, а вы… вы останетесь.

Игорю показалось, что это свое «останетесь» пожилой военный произнес с каким-то особым смыслом.

«Точно, это он хочет меня и моих бойцов от этих двоих увести, а им, если мы немцами окажемся, возможность уйти дает. Мужественный старый военный, ничего не скажешь… Стоп! Мужественный старый военный… Где-то я это уже слышал, причем совсем недавно? Вспомнил! Так Командир говорил, когда ориентировал нас на поиски генерала Карбышева и давал его словесный портрет… Вот почему мне его лицо покоя не давало!..»

– Товарищ… «полковник», давайте отойдем на пару слов, – совсем другим тоном заговорил Игорь, весь сияя от своей догадки.

– Ну, что еще, – немного раздраженно проговорил тот, отходя от своих подчиненных, – я же сказал, что говорить буду только с вашим командованием, кем бы оно ни было…

– Думаю, опознаться мы сможем и без командования… Вас, случайно, по батюшке не Дмитрием Михайловичем кличут… Ну, скажем, когда вы не «полковник Иванов», а в другом звании?..

Пожилой военный резко остановился и посмотрел Игорю в глаза.

– Как вы узн… Значит, меня уже ищут, и, скорее всего, по приметам… Странно, что и сюда, в такую глушь, забрались. Впрочем, это ничего не меняет, – закаменев лицом, произнес он, по-прежнему глядя Игорю прямо в глаза, – пока я не удостоверюсь, что имею дело с представителями советского командования, ничего говорить не буду. А если… это будет не советское командование – тем более. Поэтому ведите… младший лейтенант.

– Не волнуйтесь вы так, товарищ… генерал, – Игорь уже был полностью уверен, что ему посчастливилось найти Карбышева, осталось только убедить того, что он у своих. – Я действительно представитель именно советского командования, но совсем недавно я, так же как и вы, блуждал по немецким тылам, поэтому очень хорошо вас понимаю. А чтобы убедиться в том, что я и мои бойцы не немцы, достаточно лишь немного проехаться верхом… Вы ведь верхом умеете?

– Кхм… Если вы меня искали, тогда наверняка знаете, что я «из бывших», а тогда все офицеры верхом умели, вот так-то.

– Отлично, тогда прошу вас проехать со мной, тут недалеко, меньше километра – там вы сами все увидите и сможете развеять все ваши сомнения. Вот только жаль, что на второй лошади я своего бойца в разведку отправил… Тогда поступим так: вы на лошади, а я пешком пробегусь.

– Не надо пешком, – чуть насмешливо ответил Карбышев, уже сидя в седле, куда он забрался с немалой сноровкой, – судя по шуму кустов, и лошадь, и ваш разведчик уже на подходе.

Действительно, через несколько мгновений из прибрежных кустов вылетел запыхавшийся боец на взмыленной лошади.

– Товарищ младший лейтенант, там…

– Что, снова люди?

– Да! На этот раз действительно беженцы: женщины, дети, пара стариков-инвалидов… Все понурые, изможденные, явно устали, огня не развели, сидят просто так, словно ждут чего-то.

– Это мои, точнее наши, – вмешался Карбышев, уже решивший для себя, что немцы вели бы себя совсем по-другому, но проехаться с младшим лейтенантом все равно не помешает. – Из разбитой колонны семей комсостава. Пытались на грузовиках в наш тыл эвакуироваться, а тут немецкая авиация… Вот и подобрали их, не бросать же было, теперь вот сопровождаем, к своим…