1941 – Туман войны

– Ну, товарищ генерал, считайте, к своим вы их почти довели, совсем немного осталось. Однако сначала покончим с формальностями… Боец, освободи лошадь – ты, со своей манерой езды, ее сегодня уже загонял. Теперь оба слушайте боевую задачу. Сейчас берете мой пулемет – на всякий случай – и идете вместе с двумя товарищами командирами навстречу беженцам, потом ведите их всех к катеру. Там будет привал, попробуем их чем-нибудь подкормить из катерных запасов и уже потом будем сопровождать на аэродром. А мы с товарищем генералом отсюда сразу к катеру, там вас всех ждать будем. Вопросы есть? Вопросов нет, тогда – выполняйте.

Вернувшись к отбитому у немцев бронекатеру, Петров предъявил в качестве своих рекомендаций поле недавнего боя, коротко изложил начальную диспозицию и действия сторон, а потом, оставив Карбышева на берегу, сам забрался внутрь, искать продукты для кормежки скорых гостей.

Пожилой генерал, уже забывший свое недавнее недоверие, с видимым удовольствием ходил по берегу, осматривал трупы немцев, оглядывался, прикидывая направления атаки и восстанавливая для себя картину боя в целом – невооруженным взглядом было видно, что поражение гитлеровцев, пусть и локальное, на местном уровне, доставляло старому русскому офицеру преизрядное удовлетворение.

Закончив осмотр, Карбышев, спасаясь от жаркого полуденного солнца, расположился в тени, под раскидистым деревом, и расстегнул так надоевший ему за время скитаний старый гражданский пиджак. Он сейчас испытал огромное душевное облегчение – воистину, словно гора с плеч свалилась. Закончились бесцельные блуждания по лесам, встретили своих, но главное – появился реальный шанс спасти, вывести в безопасное место женщин и детей, ответственность за жизнь которых он принял на себя там, на дороге…

Он, старый военный, заставший пятую войну, на своем веку многое повидал и на многое насмотрелся. Но такой жестокости – бессмысленной жестокости по отношению к мирному населению, к беззащитным женщинам и детям на той дороге, среди трупов, женского плача и детского рева, увидел впервые

«И ведь видели же, сволочи, ясно видели, что на дороге не военные, а женщины и дети, но все равно утюжили из пушек и пулеметов!.. В результате из более чем ста человек на той дороге, в чужой крови и своих слезах, остались чуть больше двух десятков человек, которых нельзя было бросить и за которых потом больше всего переживать пришлось – как сберечь, чем накормить… Но теперь вроде бы эпопея с беженцами подходит к своему завершению, огромное это будет облегчение, да-с…»

Вместе с этим неожиданно навалилась физическая усталость, как никогда ранее дал знать о себе возраст, напоминая про тяжесть прожитых лет и последствия ранений прошлых войн. А чуть позже вернулись и безрадостные мысли.

«Вот только… Ну ладно, сейчас и здесь их накормим, а дальше-то куда вести? Что-то не вижу я поблизости ни нашей обороны, ни даже какой-никакой советской воинской части, где им передохнуть можно будет, чтобы потом дальше, в наши тылы идти. Да и не слышно поблизости звуков артиллерийской канонады, а это обязательно было бы, если недалеко линия соприкосновения с противником проходит. Чего-то недоговаривает товарищ младший лейтенант… Впрочем, это я, пожалуй, на него напраслину возвожу – я ведь и не спрашивал ничего про текущую оперативную обстановку. А значит, отдохну еще несколько минут, и надо идти, спросить…»

В качестве поблажки уставшему организму Карбышев разрешил себе снять сапоги и, размотав портянки, блаженно вытянул гудящие от многодневного пешего перехода ноги.

«Да, такой вот афронт получается: стоит ослабить железный самоконтроль и вот, полюбуйтесь – организм сразу напоминает, что для него такие нагрузки уже в тягость… Укатали сивку крутые горки. Ладно, посижу, отдохну пять минут, а потом надо брать себя в руки и заставить уставший организм снова собраться – ничего еще не закончилось».

Петрова он нашел в трюме, где тот, очень довольный собой, возился с запасами продуктов, мурлыча себе под нос про то, что «броня крепка, и танки наши быстры…» С легкой руки Командира этот марш советских танкистов знали и напевали почти все в их отряде. Было отчего радоваться: разведрейд удался на все сто, катер нашли и отбили у немцев без потерь, да еще и посчастливилось найти такого нужного Командиру генерала Карбышева, это вообще, как тот любит ввернуть при случае, «просто праздник какой-то». Продукты, опять же, на катере нашлись в изрядном количестве: здесь тебе и крупы, и тушенка, и сухой гороховый концентрат для супов, и даже сгущенка – целый взвод неделю полноценно кормить можно. Сейчас вот подойдут его бойцы с беженцами, тамошние женщины быстро разберутся, сварганят обед, и потом бодрым шагом на аэродром, часам к четырем-пяти вечера должны дойти, если без неожиданностей.