1941 – Туман войны

И вот не думаю я, что все эти изыски военно-инженерного обеспечения обороны – заслуга местного старшины. Нет, руки, безусловно, его и бойцов под его руководством, но вот голова, то есть планирование, размещение на местности, объектная спецификация возводимых сооружений… Либо это сам лейтенант Иванов, либо у него в отряде уже есть хороший военный инженер, но я почему-то склоняюсь именно к первому варианту – он сам.

Кхм, подводя общие итоги всему, что я тут увидел, следует признать, что я со все большим нетерпением ожидаю знакомства с этим, столь одаренным в различных областях военного дела, молодым командиром…»

Вместе с неспешными размышлениями подкралась легкая приятная расслабленность, которая затем плавно, незаметно, погрузила уставший организм в сон. А вот пробуждение было резким, словно от толчка – его спровоцировали звуки общей суматохи и взбудораженности среди защитников аэродрома.

Карбышев, спросонок решивший, что надвигается противник и идет подготовка к бою, очень быстро понял, что это не так, и, успокоившись, осмотрелся уже более внимательно.

Все неотложные работы, вроде дальнейшего обустройства боевых позиций или валки деревьев, продолжались в прежнем режиме. Но вот бойцы отдыхающей смены, до этого вольготно развалившиеся кто где на свежей травке в тени деревьев и с голым торсом – они сейчас поспешно стягивались в район кухни, к расположенным там в один ряд умывальникам, где быстро умывались и потом натягивали гимнастерки, ремни, проверяли друг у друга уставной внешний вид.

«Ого, ты погляди, как все забегали, засуетились… Внешним видом своим озаботились, не иначе, ожидается скорое прибытие командира отряда, лейтенанта Иванова. Давненько я такого оживленного старания при подготовке к встрече начальства не видел, и это еще один плюс в его пользу – значит, командные компетенции на высоком уровне.

А вот что касается умывания – оно и мне, пожалуй, лишний раз умыться не помешает, на такой-то жаре. Заодно и уточню, почему меня о скором приезде лейтенанта Иванова не предупредили».

Карбышев, не торопясь, давая время умыться всем желающим, направился в сторону кухни, где рассчитывал сначала поговорить со старшиной Авдеевым.

Но уже на подходе резко передумал и решил сначала послушать… Старшина Авдеев очень спокойно, можно даже сказать, интеллигентно, то есть без криков и матерной брани, воспитывал одного из бойцов.

– Ты, сынок, если вдруг когда в своей деревне, или откуда там ты на службу прибыл, окажешься, так вот там ты, если по большой нужде до ветру сходишь, свои портки можешь обратно не натягивать – так и ходи, а они пусть по земле да по грязи у тебя волочатся. А что, тебе не привыкать грязнулей, как та свинья из лужи, ходить. Или вообще, сними да выброси те портки, когда они от грязи совсем уже в непотребство превратятся, да и ходи по деревне без них, только рубаху свою, тельную, пониже натягивай, чтобы люди твои причиндалы и задницу, такую же грязную, как ты сам и есть, меньше видели… И знаешь, сынок, почему я это все тебе советую?

Здоровенный, высокий и широкий детина лет двадцати в замызганном обмундировании с пустыми пехотными петлицами, с густой многодневной щетиной на простоватом лице, в ответ на вопрос старшины только опустил голову и виновато шмыгнул носом.

– А советую я тебе это потому, что в родной деревне ты своему внешнему виду полный хозяин, – продолжил старшина, так и не дождавшись ответа, – и там ты хоть вовек не мойся, не стирайся, бороду не брей – на все твоя воля, а стыд глаза не выест. Но здесь армия, сынок, здесь порядок один для всех и требования к внешнему виду тоже для всех единые. Поэтому, если ты, по свинской натуре своей, привык грязнулей ходить, потому как во всех местах чесаться тебе не лень, так от этого надо как можно быстрее отвыкать, иначе, как говорят знающие люди, по службе очень сильно не повезет… Ну вот скажи мне, как ты, в таком виде, в общий строй встанешь да командиру отряда на глаза покажешься? Что он о тебе подумает? И что потом сделает?

– Так, это… – решился ответить воспитуемый, – меня еще со вчера, сразу после боя, с напарником в дальний секрет направили и только утром сменили, вот я и не успел…

– «Не успел…» – язвительно повторил Авдеев. – Чего же ты не успел, детинушка? Не успел сообразить, что утром тоже помыться можно было? А для кого, по-твоему, именно утром, после кормежки, здоровенная бочка горячей воды нагрета была? Для кого рядом мыло, полотенца, бритвенные принадлежности разложены были? Или ты не видел, как другие бойцы, которые тоже ночью задействованы были, сразу после завтрака мыться-стираться отправились?

– Так я думал, вечером и побреюсь и простирнусь, кто ж знал, что лейтенант Иванов уже сегодня приедет…