Басурмане-то думали, что с ходу станицу возьмут, раз казаков нет! А когда на вал скопом полезли, их сверху из пушек встретили, казачки все ружья старые дедовские взяли, а кто и сабли – ведь оружием владеть тогда учили не только мальцов, но и девок. Не так, конечно, как казачат, но заряжать ружья и стрелять из них умели все бабы.
Понесли татары потери, откатились от станицы, осадили ее, так казачки каждый раз на валу их встречали, из ружей палили, смолу кипящую сверху лили. Говорят даже, – тут Мещерякова озорно усмехнулась, – что и щи, варившиеся к обеду, в ход шли! Не испугались терские казачки ни свиста стрел и пуль, ни рева и дикого гика басурманского. А кто на вал поднимался, тех они серпами резали, косами косили, вилами кололи! Пушки чугунные с места на место волоком перетаскивали туда, где дело жарче! Целый день бились бабы да старики с малолетками, несколько штурмов отбили! Утром же следующего казак Перепорх удачным выстрелом из пушки убил, как говорят, племянника вожака басурман. Подумали те, подумали, да отступили, не солоно хлебавши…
Рассказ девушки показался мне сильно преувеличенным, так что мне едва удавалось сдерживать насмешливую, недоверчивую ухмылку. Однако мысленно связавшись с помощником, я с удивлением узнал, что факт битвы за станицу Наурскую со значительно превосходящими силами мусульман из числа турок, татар и кабардинцев действительно имел место быть в 1771 году. Как и то, что станицу наравне с ветеранами и необстрелянной молодежью защищали бабы да девки.
А потом я уже другими глазами посмотрел на Мещерякову. Ведь история сделала виток, и спустя практически двести лет на защиту не станицы, а уже огромной Родины вновь встали женщины, наравне с мужчинами. И то, что та же казачка «всего лишь» санинструктор… Так ведь в бою ей рисковать под пулями не меньше, чем мужикам.
Неожиданно включился помощник, накидавший мне целую кучу историй женщин-героинь Великой Отечественной: