1983, След хищника

- Эндрю думает, что мы сможем получить первый выкуп назад, но не сразу… - Он чуть ли не умоляюще всплеснул руками. - Милая моя, мы станем беднее. Это дополнительное требование дорого нам обойдется… Я решил продать дом в Миконосе, но даже этого будет недостаточно. Придется расстаться с драгоценностями твоей матери, как и с коллекцией табакерок. Остальное я должен получить в счет этого дома и имения, и если нам не вернут первый выкуп, то мне придется взять деньги взаймы под оливковую плантацию и придется потом выплачивать долг из дохода от нее, так что ничего у нас не останется. Земля, которую я продал в Болонье, чтобы получить первый выкуп, больше дохода нам не даст, и нам придется жить только на доходы от моего бизнеса. - Он слегка пожал плечами. - Голодать не будем. Мы по-прежнему будем жить здесь. Но ведь надо выплачивать еще пенсию слугам, пособия моим вдовым тетушкам, на которые они существуют… Нам предстоит борьба, моя милая, и я думаю, что ты должна об этом знать и приготовиться.

Она потрясенно смотрела на него, и я подумают, что до этого момента она не осознавала, что выплата выкупа - дело жестокое.

Глава 3

Я отвез Ченчи в его офис и оставил его там наедине с телефоном вести мрачные переговоры с банком. Затем, переодевшись из шоферской формы в безликие брюки и свитер, я отправился сначала на автобусе, затем пешком к дому, где все еще могла продолжаться осада.

С виду здесь вроде бы ничего не изменилось. «Скорая» с тонированными стеклами все еще стояла у края тротуара на противоположной от дома стороне, карабинерские машины все так же парковались у тротуара как Бог на душу положит, все те же карабинеры в фазаньих формах жались к ним, телефургон выбрасывал во все стороны провода и антенны, и комментатор по-прежнему говорил что-то в камеру.

Дневной свет лишал зрелище драматизма. Люди привыкли. Теперь сцена была не пугающей, а мирной, люди двигались шагом, а не короткими перебежками. Стадо зевак начало уставать.

Окна на третьем этаже были закрыты. Я стоял в сторонке, засунув руки в карманы, взъерошенный, с местной газеткой под мышкой. Я надеялся, что у меня не слишком английский вид. Некоторые партнеры «Либерти Маркет» в гражданском выглядели совершенно сногсшибательно, но я всегда считал, что для меня малость ссутулиться и сделать праздный вид - лучший способ остаться незаметным.

Подождав немного и увидев, что ничего не происходит, я побрел прочь, разыскал телефон и набрал номер коммутатора в «Скорой».

- Энрико Пучинелли здесь? - спросил я.

- Подождите. - Послышался какой-то шепот, затем заговорил сам Пучинелли. Голое его звучал устало:

- Эндрю? Ты?

- Да. Как дела?

- Все по-прежнему. В десять я на час оставляю пост.

Я посмотрел на часы. Девять тридцать восемь.

- Где ты перекусываешь? - спросил я.

- У Джино.

- О'кей, - ответил я и повесил трубку. Я ждал его в ярко освещенном стеклянно-кафельном ресторанчике, в котором, насколько я знал, подавали макароны с милым выражением лица даже в три утра. В одиннадцать тут уже было полно посетителей, и я занял столик на двоих, заказав по порции феттучини, хотя сам есть и не хотел. Когда Пучинелли приехал, он с ужасом отпихнул от себя тарелку с остывшей едой и заказал яйца.

Он, как я и предполагал, пришел в гражданском. От усталости у него под глазами были синие круги, плечи поникли.

- Надеюсь, ты выспался, - саркастически сказал он.

Я слегка покачал головой, не говоря ни да, ни нет.

- Всю ночь у меня на шее сидели две важные шишки, - сказал он. Они не могут пошевелить своими зажиревшими мозгами насчет самолета. Ведут переговоры с Римом. Кто-то в правительстве, видите ли, должен решать, но никто из правительства не желает пожертвовать ради этого сном. Ты бы, друг мой, спятил от всего этого. Треп, треп, треп, а толку - ни хрена.

Я сделал сочувственный вид и подумал, что чем дольше затянется осада, тем лучше для Алисии. Пусть продлится, пока ее не выпустят. Пусть ОН, в конце концов, станет реалистом.

- Что говорят похитители? - спросил я.

- Да все те же угрозы. Девушка погибнет, если они вместе с выкупом не уйдут в целости и сохранности.

- Ничего нового?

Он покачал головой. Принесли яйца вместе с булочками и кофе. Он неторопливо съел их.

- Младенец проорал полночи, - произнес он с набитым ртом. - Басовитый похититель все время твердит его мамаше, что если тот не заткнется, то он его придушит. Это действует ему на нервы. - Он поднял взгляд. - Ты всегда говорил, что они больше грозятся, чем делают. Надеюсь, ты прав.

Я тоже надеялся. Вопящий младенец и терпеливого мужчину до белого каления доведет.

- Они что, покормить его не могут? - спросил я.

- У него колики.

Пучинелли говорил со знанием дела, и я рассеянно подумал о его семье.

Все наши дела в основном нашей личной жизни не касались, и лишь урывками, как сейчас я видел за личиной полицейского обычного человека.

- У тебя есть дети? - спросил я.

Он коротко усмехнулся, блеснув глазами:

- Три сына, две дочки, еще один ребенок… на подходе. - Он замолчал. - А у тебя?

Я покачал головой.

- Пока нет. Я не женат.

- Твоя беда. И твое счастье.