1983, След хищника

Эта система казалась нам наилучшей, в основном из-за того, что фотографирование не оставляет на банкнотах никаких следов. Банки могут отследить меченые банкноты, похитители тоже. У банков нет монополии в сканировании купюр на предмет обнаружения флюоресцентной метки. Нетрудно добыть и счетчики Гейгера для радиоактивных меток. Точечные проколы легко увидеть невооруженным глазом на свет, дополнительные линий и отметки каждый разглядит при увеличении. Банкам из-за нехватки времени приходилось обзаводиться оборудованием для быстрого обнаружения метки, что исключало применение невидимых чернил. Похитители, куда более осторожные да еще и пуганые, будут проверять все как одержимые.

Если похитители найдут метки на купюрах выкупа - это смертельно. Потому мы в «Либерти Маркет» ставили на купюры такие трудно обнаруживаемые метки, что иногда и сами их теряли. А уж банки их тем более не могли отследить. Метки состояли из прозрачных микроточек, которые при рассмотрении под микроскопом давали расплывчатые черные буквы Л и М, но сквозь обычное увеличительное стекло они казались обыкновенными черными точками. Мы использовали их только на купюрах большого достоинства, да и то лишь ради подтверждения в том случае, когда возникали сомнения насчет сфотографированных номеров. Пока мы никому не говорили о существовании таких меток и надеялись, что нам удастся сохранить наш секрет.

К утру, валясь с ног от усталости, я сиял едва ли половину - банки восприняли указание о мелких купюрах слишком уж буквально. Заперев деньги в одежном, шкафу, я принял душ и подумал было о том, чтобы поспать, но после завтрака, как обычно, повез Ченчи в офис. Три ночи я как-нибудь продержусь без сна. Потом отключусь.

- Если похитители войдут с вами в контакт, - сказал я по пути, можете сказать им, что вы не в состоянии сидеть за рулем. Скажите, что вам нужен ваш шофер. Скажите… мм… что у вас слабое сердце или что-то в этом роде. По крайней мере, у вас будет помощь на всякий случай.

Молчание было таким ощутимым, что я подумал было, что он не расслышал меня, но он в конце концов ответил:

- Значит, вы не знаете…

- Не знаю чего?

- Почему я держу шофера.

- Вы богатый человек, - сказал я.

- Нет. У меня нет водительских прав.

Я пару раз видел, как он ездил на джипе по дорожкам в своем имении, хотя, как мне помнилось, без особого пыла. Он немного помолчал.

- Я решил не получать прав, поскольку страдаю эпилепсией. Почти всю жизнь. Конечно, таблетками я почти полностью ее подавляю, но предпочитаю не водить машину по улицам.

- Простите, - сказал я.

- Забудьте. Я уже и сам забыл. Это мелкое неудобство. - Ченчи говорил так, словно эта тема надоела ему. Да, считать нерегулярную работу мозга всего лишь неудобством очень типично для него. Когда мы доехали до пригородов Болоньи, он сказал:

- Я должен завтра в восемь утра приехать к тем телефонам у придорожного ресторанчика. Должен привезти в машине деньги. Должен дождаться его… чтобы получить указания. Он взбесится, когда увидит, что я при шофере.

- Объясните ему. Он будет знать, что вы всегда с шофером. Расскажите ему почему.

- Я не могу рисковать, - сказал он дрожащим голосом.

- Синьор Ченчи, ему нужны деньги. Заставьте его поверить, что вы не можете сами водить машину без риска. Ему меньше всего нужно, чтобы вы вместе с выкупом врезались в фонарный столб.

- Ладно… попытаюсь.

- И не забудьте потребовать у него доказательства, что Алисия жива и здорова.

- Да.

Я высадил его у офиса и поехал назад, на виллу Франчезе. Вымыл машину, поскольку шофер Ченчи всегда делал так, когда не был нужен утром. Я так часто мыл эту чертову машину, что знал ее до последнего дюйма, как родную.

Однако нельзя было быть уверенным, что похитители не следят за нами. А эта роскошная вилла на холме прекрасно просматривалась через подзорную трубу за милю с любой стороны. И изменение рутинного распорядка дня стало бы предупреждением для бандитов. И потому, если я шофер, то я буду мыть машину.

Покончив с делом, я поднялся наверх и поспал пару часов. Затем снова занялся фотографированием, прервавшись только затем, чтобы привезти Ченчи в обычное время домой. Явившись в его офис, я обнаружил на его столе еще одну коробку. На сей раз, судя по надписям, она прошла таможню в Генуе.

- Отнести? - спросил я. Он угрюмо кивнул.

- Здесь все. Пятьсот миллионов лир.

Мы ехали домой практически не разговаривая. Я провел вечер и ночь как и прежде - методически щелкая фотоаппаратом, пока не дошел до состояния зомби. К утру все было сделано, микроточки были нанесены на несколько пятидесятитысячных банкнот, но пометил я немногие - времени не хватало. Я сложил их, перетянув пачки резинками, в коробку с надписью «ХРУПКОЕ СОДЕРЖИМОЕ» и отволок ее на своем горбу в холл. Ченчи уже расхаживал взад-вперед по столовой, бледный от волнения.

- Вот и вы! - воскликнул он. - Я как раз собирался разбудить вас.

Время уже близится. Семь часов.

- Вы завтракали?