1984 и «1984»

Не знаю, кто первоисточник этого омерзительного творения: то ли ФБР прочло о нем у Оруэлла, то ли он подглядел его у ФБР. Но назначение обоих плакатов — и фэбээровских, и оруэлловских — вызывать ненависть. В утопическом мире «1984» нагнетание ненависти возведено одновременно и в науку, и в искусство, в учреждениях проводятся ежедневно так называемые «двухминутки ненависти». На экранах телескринов крутят «бесконечные колонны евразийских солдат», вид которых «превращает ненависть в исступление», в «отвратительный экстаз страха и мести, желание убивать, мучить, сокрушать кузнечным молотом чьи-то черепа». Это только на двухминутках. Но есть еще и «недели ненависти»! Невольно вспоминается свистопляска, поднятая на Западе в связи со шпионско-провокационным полетом южнокорейского «Боинга-747». Впрочем, то была даже не «неделя ненависти». Говоря словами моего известинского коллеги С. Кондрашова, это был «месячник ненависти».

В реальном — похуже оруэлловского — мире империализма двухминутки, недели и месячники ненависти сливаются в один сплошной, непрерывный поток антисоветчины, антикоммунизма. Этот мутный поток низвергается с теле-скринов и наводняет эфир, отравляет сознание людей и международную атмосферу. И кто верховодит им? Кто направляет его? Как раз те силы, на сторону которых трусливо перебежал Оруэлл, покинув баррикады республиканской Испании.

Он льстил новым хозяевам, обливая грязью старых друзей. Но, несколько перефразируя Маяковского, «искусство — пресволочнейшая штуковина». Сыграло оно злую шутку и с Оруэллом. Описанное им «загнивающее будущее» социализма обернулось отвратительной явью капитализма. И в области внешней политики, в кардинальных вопросах войны и мира. Иначе и быть не могло.

— Мы жрецы силы. Сила, властвование — наш Бог, — говорит один из правителей оруэлловской утопии. — Вечно, запомните, вечно, будет существовать, расти и становиться все более изощренным опьянение силой… Угодно ли вам видеть образ будущего? Вот он: сапог, наступивший на лицо человека. Навеки наступивший!.. И мир гнета — гнета свыше всяких сил…

НЕТ, это не образ будущего, — это — неистовство прошлого. Под вышеприведенными словами вполне могли бы поставить свою кровавую подпись палач чилийского народа Пиночет, главари «эскадронов смерти» из Сальвадора, мясники Сабры и Шатилы, расисты из Претории, гаитянский Дювалье, парагвайский Стресснер — короче, все диктаторствующие марионетки империализма — эти калифы на «час ненависти». Час которых пробил или пробьет.

И, наконец, самое гнусное, самое злейшее, самое масштабное преступление империализма — подготовка к термоядерному побоищу. Это даже не «управляемое сумасшествие», как говорил Оруэлл, а сумасшествие неуправляемое, подобно реакции водорода, грозящее миру реальным, а не библейским Армагеддоном. Оруэлл предсказал это сумасшествие, но ошибся в выборе тех, кого оно поразило. Вот символ веры правителей его утопии:

«Победа будет достигнута либо путем постепенного присоединения все новых и новых территорий, в результате чего создастся преобладающий перевес в силе, либо благодаря изобретению нового оружия, против которого не будет защиты». Эти сумасшедшие правители преследуют две основные цели — «завоевание земного шара и полное уничтожение свободной мысли».

Первое достигается военной дубинкой, второе — дубинкой полицейской. И телескрином.

В утопии Оруэлла «экономика существует только с помощью войны и для войны». Знакомая картина. И опять-таки не по эту, а по ту сторону границ социализма. «В громадных лабораториях Министерства мира и на опытных станциях, скрытых в лесах Бразилии, в пустынях Австралии или на затерявшихся в Антарктике островах, неутомимо работают бригады специалистов, — живописует Оруэлл. — Некоторые из них просто планируют технику снабжения, передвижения и расквартирования войск в будущей войне; другие заняты изобретением все более крупных реактивных снарядов… третьи стараются найти все более смертоносные газы или растворимые яды… четвертые прилагают усилия к тому, чтобы изобрести подземный движущийся снаряд по аналогии с подводной лодкой… Пятые заняты изучением более отдаленных возможностей, вроде конденсации солнечных лучей с помощью линз, помещенных в пространстве в тысячах километров от Земли…»