1Q84. Книга 3. октябрь-декабрь

— Господин Такая, извините за назойливость, но я знаю, что вы дома и внимательно прислушиваетесь. И думаете, почему это я без конца кричу перед вашей дверью? Потому что мне очень не нравится, когда кто притворяется, что его нет дома. Разве такое поведение не выдает вашу нерешительность? Неужели вы не могли бы открыть двери и просто сказать мне, что не хотите платить? Так было бы лучше и для вас, и для меня. Тогда, по крайней мере, произошел бы разговор. А вот прикидываться, что вас нет дома, некрасиво. Прячетесь в темном закоулке, как жадная мышь. Украдкой выходите на улицу, когда людей не видно. Никудышный образ жизни!

«Мужчина просто выдумывает, — подумала Аомамэ. — Видимо, наугад говорит, что в квартире кто-то есть. Я не подаю ни звука и тихо дышу. Его настоящая цель — запугать окружающих постояльцев шумихой перед любыми дверями. Пытается убедить их, что лучше заплатить, чем выслушивать его речь перед своей дверью. Возможно, он всюду делает так же и этим достигает своего результата».

— Господин Такая, пожалуй, я причиняю вам неприятности. Я хорошо понимаю, что именно так вы думаете. Это правда, я очень неприятный человек. Сам знаю. Но, господин Такая, добрый человек не может быть собирателем абонентской платы. Спросите, почему? Всё просто — в обществе много людей, которые решили не платить. И чтобы от них получить плату, никогда не нельзя быть добрым. Я был бы рад сказать: «Я хорошо понимаю, что не хотите платить. Извините, что побеспокоил", — и в хорошем настроении уйти. Но так не годится. Ведь собирать плату — это мой служебный долг и, кроме того, я лично не могу привыкнуть, когда притворяются, что их нет дома.

После этих слов мужчина сделал паузу. После того подряд раз десять постучал.

— Господин Такая, вам еще не надоело? Вы не считаете себя настоящим вором? Хорошо-хорошо подумайте. Речь идет не об этой мизерной сумме денег, которой хватило бы лишь на скромный ужин в здешнем семейном ресторане. Но если вы ее оплатите, вас не будут считать вором. Громко не будут обзывать и не будут стучать упорно в дверь. Господин Такая, я знаю, что вы прячетесь за этой дверью. Думаете там без конца прятаться и скрыться? Ладно, прячьтесь. Только как бы вы не затаили дыхание, кто-то обязательно придет и найдет вас. Хитрость не может длиться вечно. Подумайте. Гораздо беднее вас люди в Японии ежемесячно самоотверженно платят абонентскую плату. Ваше поведение неправильное.

Как посчитала Аомамэ, мужчина постучал еще пятнадцать раз.

— Господин Такая, я понял. Видно, вы довольно упрямый человек. Ладно. Сегодня я вас оставлю. Потому что не могу без конца уговаривать только вас. Но я еще приду, Господин Такая! Если я однажды что-то решил, то так просто от этого не откажусь. И не люблю, когда притворяются, что их нет дома. Я еще загляну. И буду снова стучать в дверь. Стучать, пока все люди не услышат этого стука. Обещаю. Такое будет соглашение между вами и мной. Не возражаете? Ну, до ближайшей встречи!

Шагов мужчины Аомамэ не услышала, потому как, наверное, его обувь была с резиновыми подошвами. Она подождала пять минут. Затаив дыхание, не спускала глаз с дверей. В коридоре стало тихо — ни щороха. Аомамэ подошла на цыпочках к двери и решительно посмотрела в глазок. Там не было ни души.

Она поставила пистолет на предохранитель. Несколько раз глубоко вздохнула и успокоила сердце. Зажгла газ, вскипятила воду и выпила зеленого чая. «Это обычный собиратель абонентской платы «NHK», — убеждала она себя. Однако в его голосе было что-то злое и болезненное. Однакоб Аомамэ не могла определить, его слова были направлены к ней лично, или к воображаемому мужчины с фамилией Такая. Хриплый голос и назойливый стук непрошеного гостя оставили после себя неприятный осадок. Будто что-то липкое прицепилось к открытым участкам кожи.

Аомамэ разделась и стала под душ. Горячей водой с мылом тщательно вымылась. Выйдя из-под душа и сменив одежду, почувствовала себя немного лучше. Неприятное ощущение на коже исчезло. Она села на диван и выпила остатки чая. Попробовала читать книжку, но не могла сосредоточиться. В ушах все время звучал голос мужчины.

«Думаете там без конца прятаться и бежать? Ладно, прячьтесь. Только как бы вы не затаили дыхание, кто-то обязательно придет и найдет вас».

Аомамэ покачала головой. «Нет, то человек говорил наобум — первое, что всплыло на ум. Своим самоуверенным голосом хотел только испортить настроение. Он обо мне ничего не знает, — думала она. — Ни того, что я сделала, ни того, почему я здесь». Однако ее учащенное сердцебиение не успокаивалось.

Только как бы вы не затаили дыхание, кто-то обязательно придет и найдет вас.

Слова того сборщика платы будто бы содержали важный скрытый смысл. Может, это чистая случайность. «Да, кажется, он досконально знал, какие слова могут возмутить меня», — подумала Аомамэ и, отложив книгу, закрыла глаза.

«Тэнго, где ты?» — подумала она и произнесла вслух,

— Тэнго, где ты? Найди меня быстрее. Пока кто-то меня не нашел.