1Q84. Книга 3. октябрь-декабрь

А вот когда сам ей звонил, то, как правило, после трех гудков клал трубку, а потом перезванивал. Однако этой договоренности Фукаэри не соблюдала. Часто после первого звонка брала трубку.

— Плохо, если не соблюдаешь договоренности, — каждый раз замечал Тэнго.

— Мне-и-так-ясно, — отвечала она.

— Ясно, что это я звоню?

— На-другие-звонки-я-не-подхожу-к-телефону.

«В конце то концов, такое возможно, — думал Тэнго. — Я сам почему то знаю, что звонит именно Комацу. Тогда звонок звенит торопливо и нервно. Как будто кончики пальцев выстукивают по поверхности стола. Но это только догадка. Всё же я беру трубку не с полной определенностью».

Дни Фукаэри проходили так же однообразно, как и у Тэнго. Она сидела дома, не выходя на улицу ни на шаг. Телевизора не было, книжек не читала. Еды особо не готовила. А потому и ходить за покупками не было нужды.

— Не-нуждаюсь-пищи-потому-что-не-двигаюсь, — сказала она.

— Что же ты сама ежедневно делаешь?

— Думаю.

— О чем?

На этот вопрос она не ответила.

— Ворона-прилетела.

— Она каждый раз прилетает.

— Не-один-а-несколько-раз-прилетала, — сказала девушка.

— Та самая?

— Ага.

— А больше никто не приходил?

— Опять-приходил-человек-с-эн-эйч-кей.

— Тот самый, что и в прошлый раз?

— Громко-говорил-что-господин-Кавана- вор.

— Перед нашей дверью так кричал?

— Чтобы-соседи-слышали.

Тэнго немного задумался над сказанным.

— Не расстраивайся. Это тебя не касается и он не причинит вреда.

— Сказал-знаю-что-здесь-скрываешься».

— Не бери себе этого в голову, — успокаивал Тэнго. — Ничего он не знает. Просто пугает выбранными наугад словами. Служащие «NHK» часто прибегают к таким хитростям.

Тэнго не раз видел, как отец пользовался подобным методом. В воскресенье пополудни в коридоре многоквартирного дома раздавался его злой голос. Угрожающий и насмешливый. Тэнго прижал пальцами виски. Воспоминания воскресали с разнообразными подробностями.

Будто что-то почувствовав в его молчании, Фукаэри спросила:

— С-вами-все-в-порядке.

— Все нормально. О человеке с «NHK» можешь забыть.

— И-ворона-так-говорила.

— Прекрасно, — сказал Тэнго.

После того, как на небе появилось две Луны, а на отцовском постели — воздушный кокон, Тэнго ничего уже не удивляло. Разве есть что-то необычное в том, что целыми днями на подоконнике Фукаэри обменивается мнениями с вороной?

— Думаю побыть здесь еще немного. В Токио еще не могу вернуться. Ты не имеешь ничего против?

— Можете-побыть-сколько-вам-хочется.

После этих слов Фукаэри сразу положила трубку. Разговор моментально оборвался. Так, будто кто то размахнулся наточенным топором и перерубил линию.

После этого Тэнго набрал телефонный номер Комацу в издательстве. Однако не застал его на рабочем месте. Говорили, будто бы он появился в час пополудни на минуту, потом исчез, и неизвестно, где он и когда вернется снова. В этом не было ничего особенно удивительного. Тэнго оставил номер здравницы и передал, что хотел бы, если можно, поговорить с Комацу течение дня. Он не оставил телефонный номер гостиницы — Комацу вполне мог позвонить и среди ночи.

Последний раз Тэнго разговаривал с ним в конце сентября. Коротко, по телефону. После этого звонка от него не было ни одной весточки, не звонил и сам Тэнго. А в конце августа Комацу вообще исчез на три недели, неуклюже объяснив издательству по телефону, что, мол, заболел и хотел бы немного отдохнуть. Почти пропал без вести. Понятное дело, коллеги обратили внимание, что он исчез, но не воспринимали это слишком серьезно. Комацу от природы был причудливым человеком и главным образом руководствовался только собственной выгодой. И через некоторое время, полагали сослуживцы, наверное, вернется на работу с таким выражением лица, вроде и ничего не произошло.

Конечно, в такой организации, как издательство, подобное своевольное поведение не одобрялось. Но в его случае всегда находился кто-то из коллег, который умудрялся помешать появлению неприятных последствий. И вовсе не потому, что Комацу имел авторитет, а за того, что почему-то всегда случалась среди коллег великодушный человек, который вытаскивал его из передряги. Да и начальство иногда смотрело на его поступки сквозь пальцы.

Самовлюбленный, неспособен к компромиссам и дерзкий, он, однако, с увлечением отдавался работе и теперь сам руководил проектом, связанным с выпуском в свет бестселлера «Воздушный кокон». Поэтому его так просто нельзя было уволить.

Как и предполагал Тэнго, Комацу однажды, без предупреждения, появился в издательстве и, особо ничего не объясняя, без никаких извинений, взялся за работу.

— Так господин Комацу уже здоров? — спросил Тэнго знакомого редактора.

— Ага, при полном здравии, — ответил тот. — Но, кажется, стал еще молчаливее, чем прежде.

— Стал молчаливее?

— Так сказать, еще менее общительным.

— А он действительно был болен?

— Этого я не знаю, — небрежно ответил редактор. — Это он так говорил. Приходится ему верить. Хорошо хоть, что вернулся и добросовестно разгребает сугробы накопленных дел. Ведь пока он куда-то исчез, у нас случились кое-какие неприятности, связанные с «Воздушным коконом».