1Q84 (Тысяча невестьсот восемьдесят четыре). Книга 2. Июль-сентябрь.

Или ошиблась. Так ему показалось сперва. Но никакой ошибки, похоже, не было. Тэнго увидел лишь потрясающую бездну ее зрачков. Глаз такой глубины он не встречал еще ни у кого на свете. Проваливаешься в них, как в омут. И он отвел взгляд в сторону, чтобы не утонуть.

Сначала его испуганный взгляд уперся в пол, затем метнулся к выходу, потом убежал на улицу за окном. Аомамэ продолжала смотреть на Тэнго не отрываясь. И все так же стискивала его руку. Уверенными, недрожащими пальцами. Ей не было страшно. Она абсолютно ничего не боялась. И силой своих пальцев передавала ему свою уверенность.

В классе только что закончилась уборка; чтобы проветрить помещение, окна оставили широко открытыми, и ветер с улицы легонько покачивал белые занавески. За окном синело небо. Стоял декабрь, но было не холодно. Высоко в небе плыли облака. Белые, перистые — последний привет от ушедшей осени. Что-то в небе вдруг привлекло его внимание. Что-то между этими облаками. Солнце? Да нет, какое солнце.

Тэнго вздохнул, прикрыл глаза рукой, всмотрелся в непроглядную память еще глубже. И наконец заметил слабый проблеск. Ну, точно.

В том небе висела луна.

До вечера оставалось еще несколько часов, но луна уже белела в полуденной синеве. Видимая на три четверти. Тэнго еще удивился: разве может такая отчетливая луна висеть в небе в столь ранний час? Он вспомнил, как выглядел лунный лик. Бесстрастная маска из пепельно-серого камня, одиноко висящая на невидимой ниточке не слишком высоко над горизонтом. Как объект искусственного происхождения. Как элемент декорации какого-то спектакля. И все-таки то была настоящая луна. Чего уж тут сомневаться. Кто же станет вешать на реальное небо фальшивую луну?

И тут он заметил, что Аомамэ больше не смотрит ему в глаза. Теперь она глядела туда же, куда и он, — на луну, висевшую в небе средь бела дня. Пальцы девочки все так же стискивали руку Тэнго, лицо оставалось абсолютно серьезным, но зрачки стали непроницаемы. Сияние, только что исходившее из ее глаз, вдруг превратилось в холодный иней. Что это означало, Тэнго понятия не имел.

Наконец Аомамэ будто приняла какое-то важное решение. Не говоря ни слова, отпустила его ладонь, развернулась, быстро вышла из класса — и оставила Тэнго наедине с пустотой.

Он открыл глаза, вздохнул, приходя в себя, и отпил еще бурбона. Оценил, как тонко тот обжигает горло, прежде чем провалиться в желудок. И опять глубоко вздохнул. Аомамэ больше не было перед глазами. Она исчезла из аудитории. И одновременно — из его жизни.

Прошло двадцать лет.

Луна, думал он.

Все это время я смотрел на луну. И туда же стала смотреть Аомамэ. В четвертом часу дня они стояли с нею, рука в руке, и оба видели одно и то же: круглый пепельно-серый булыжник на светлом еще небосводе. Безмолвный и одинокий. Но что это может значить? Неужто луна должна привести меня туда, где прячется Аомамэ?

А может, глядя на луну так решительно, Аомамэ предлагала ей частичку своей души? Может, луна и девочка заключили тайное соглашение? По крайней мере, так показалось Тэнго при виде этих серьезных глаз. Что Аомамэ пообещала луне, Тэнго не знал. Но чем луна поделилась с нею — вроде догадывался. Идеальное одиночество и покой — лучшее, что способен подарить людям единственный спутник Земли.

Расплатившись, Тэнго вышел из «Пшеничной головы» и взглянул на небо. Луны он там не увидел. В таком чистом, безоблачном небе где-нибудь непременно должна быть луна. Просто с улицы, окруженной многоэтажками, ее не видно. Сунув руки в карманы, Тэнго обходил квартал за кварталом. Он пытался отыскать место, откуда видно много неба. В Коэндзи задача почти безнадежная. Ландшафт плоский, как стол, куда ни пойди — ни пригорка, ни холмика. И на крышу так просто не заберешься — по крайней мере, окружающие здания случайным зевакам были бы явно не рады.

И вдруг он вспомнил, что совсем недалеко отсюда есть парк с детской площадкой. Мимо которого он постоянно проходит по дороге от дома до станции. Сам парк небольшой, но там стоит довольно высокая горка. С которой, пожалуй, можно увидеть куда больше неба, чем с любой улицы в этом районе. И Тэнго пошел туда. Стрелки часов показывали без малого восемь.

В парке он не встретил ни души. В центре площадки стоял одинокий фонарь, который, впрочем, горел так ярко, что освещал всю округу. По периметру парка раскинули ветви исполинские дзельквы. Их листва почему-то даже не начала увядать. На площадке — несколько молоденьких саженцев, колонка для питья, скамейки, качели, общественный туалет. Если верить объявлению, за порядком в туалете неусыпно следили служащие райуправы. Видимо, чтобы там не селились бомжи. Днем молодые мамаши приводили сюда детей, которые пока не ходили в садик, отпускали их на горку с качелями, а сами наспех болтали друг с дружкой. Такие картины Тэнго наблюдал много раз. Но после захода солнца здесь, как правило, не было ни души.