1Q84 (Тысяча невестьсот восемьдесят четыре). Книга 2. Июль-сентябрь.

Или же Тэнго просто записал чужую историю, как ему надиктовали, слово в слово? И его индивидуальность в этой книге никак не проявилась? Да нет, не может быть. Этот текст лишь на первый взгляд кажется простым и даже наивным, но если читать внимательно — очень скоро заметишь, как грамотно расставлены акценты, как верно рассчитаны смысловые нюансы. Ничего лишнего, и в то же время — все, что нужно. Метафоры выверены, образы богаты и точны. Более того — в этом тексте чувствовалась неповторимая мелодика. Даже не читая его вслух, можно было ощутить глубокий внутренний ритм и конкретную интонацию. Что бы там ни говорили, а семнадцатилетней девчонке такой труд не под силу.

Аомамэ покачала головой и стала читать дальше.

Главной героине — десять лет. Она живет в горах с небольшой группой людей, которая называет себя «Собрание». И отец ее, и мать — члены Собрания, живут и трудятся вместе со всеми. Ни братьев, ни сестер у нее нет. Привезли ее сюда через несколько месяцев после рождения, поэтому о жизни в большом мире она почти ничего не знает. Все в Собрании трудятся с утра до вечера, и с родителями она почти не видится, хотя живут они дружно. Днем девочка ходит в деревенскую школу, а мать с отцом работают в поле. В свободное от школы время дети также выходят в поле и помогают родителям.

Взрослые члены Собрания не любят внешний мир. Свою же общину называют цитаделью, прекрасным островком человеческой жизни в жестоком океане капитализма. Что такое капитализм (иногда они еще называют это «материализм»), девочка не знает. Просто когда слышит подобные слова, подсознательно ощущает, будто это что-то неправильное, некое нарушение природы вещей. Взрослые учат ее не общаться с внешним миром, насколько это возможно. Иначе тот осквернит ее.

Всего в Собрании около полусотни сравнительно молодых мужчин и женщин, но люди эти разделены на две группы. Она группа мечтает о революции, другая — о мире. Родители девочки принадлежат ко вторым. Из всех членов общины они самые старшие и с первого дня Собрания играют в нем главную роль.

Разницу между этими группами девочка понимает плохо. И отличить мир от революции пока не способна. Только где-то в душе ощущает: революция — это что-то острое, а мир — нечто круглое. Два этих типа мышления в ее представлении имеют разную форму, окрашены в разные цвета — и точно так же, как луна в небе, бывают то большими, то маленькими. Больше об этом она ничего не знает.

Как сформировалось Собрание, ей тоже неизвестно. По словам взрослых, лет десять назад, когда она только родилась, во внешнем мире произошли изменения. Люди решили оставить жизнь в больших городах, ушли в горы и организовали сообщество. О больших городах девочка тоже почти ничего не знает. Никогда не ездила на электричке, ни разу не входила в кабину лифта. И не видела даже во сне домов выше трех этажей. Того, чего она не знала, на свете было слишком много. А все, что знала, находилось вокруг нее: протяни руку — дотянешься.

Но, несмотря на узость своего взгляда на мир и скупость окружающего пейзажа, девочке удалось описать жизнь общины весьма увлекательно. Она хорошо чувствовала, что всех этих людей объединяло одно: решение уйти от капитализма. И что при всей разнице мировоззрений им приходилось выживать сообща, каждый день подставляя друг другу плечо. Они жили на грани голода и работали с рассвета до заката, не ведая отдыха. Выращивали овощи и обменивали их на самое необходимое в ближайшей деревне, стараясь не использовать продукцию массового производства. Их единственный электрогенератор, без которого все же не обойтись, был восстановлен из металлолома, а одежда походила на самую настоящую рухлядь.

Кто-то от такой простой, но суровой жизни сбегал, а кто-то, напротив, узнав о Собрании, приезжал и вливался в ряды общины. Поскольку вторых было больше, коммуна росла, и руководством это приветствовалось. Они заселили брошенную деревню, где жилья и полей и огородами хватало с избытком, и новым рабочим рукам были только рады.

Детей там было человек десять — в основном тех, кто родился уже в коммуне, — но девочка была самой старшей. Все они посещали деревенскую школу. Вместе уходили и вместе возвращались. Учиться в школе было обязательно по закону. Да и основатели коммуны надеялись, что общение их детей с деревенскими поможет Собранию наладить контакты с жителями окружающих деревень. Но местные дети не любили детей общины, ополчались против них, и «общинным» то и дело приходилось защищаться — как от физических издевательств, так и от духовной скверны.