20 000 километров по Индии

В роще находим один термитник фантастической величины — высотой около 3 метров! Но вот в вершинах казуарин мелькнуло что-то голубое. Да это данаида, красивейшая дневная бабочка! А вот и еще одна такая же, а рядом с ней кружится желтая! Носимся между стволами — благо нет колючек — и размахиваем сачками. Откуда-то появляется индиец и жестами предлагает удлинить наши сачки длинными шестами из молодых стволов, лежащих на земле неподалеку. Отличная идея. Уже поймали по нескольку великолепных экземпляров желтых, голубых и черных данаид, ходим посматриваем, нет ли еще. Опять появляется уже знакомый индиец и приглашает пройти глубже в лес — в руках он держит чудесного папиллио гектора и, живописно жестикулируя, объясняет, что там их очень много. Мчимся за ним. Метров через 100–120 останавливаемся как вкопанные: между деревьями медленно порхают данаиды. Они спокойно садятся на землю, на деревья и на ветви. Мелькают красные, черные, голубые, желтые крылышки. Да их здесь сотни! Одним взмахом сачка ловим по три-четыре бабочки. Едва успеваем укладывать их в пакетики.

Странно, всего в 20–30 метрах от этого места бабочек совсем нет. Какая-то неведомая сила заставляет их кружиться именно в этой части леса, и даже наша погоня их не особенно пугает. Постепенно все же оставшиеся поднимаются повыше и спокойно усаживаются на верхних ветвях деревьев. Мы так и не узнали, чем объяснить странное поведение бабочек разных видов, собравшихся сюда именно в этот час, видимо, с большой территории. На стволах деревьев не видно было никаких повреждений и выделений, которые могли бы привлечь их. То, что собрались сюда разные виды, исключало предположение о брачном полете. Удивляло и спокойное поведение этих крупных и обычно осторожных бабочек.

Казуариновый лес, в котором все это происходило, тянулся довольно далеко. Нам часто и до этого и после приходилось встречать такие лесные массивы. Обычно они расположены в 15–25 километрах друг от друга. В лесах больше птиц, выше влажность воздуха. Возможно, через несколько десятков лет именно таким лесам суждено будет преобразить эту землю.

Ну, а пока нет больших лесов и соответственно древесины, жители остроумно решают проблему строительных материалов. Все хозяйственные постройки возводятся из гранитных и гнейсовых плит. Вот изгородь для скота: широкие — сантиметров по 30–40, тонкие — всего 10–12 см

и высокие — до 1,5 метра плахи плотно пригнаны одна к другой. Настоящая каменная стена. Вот скамейка у обочины шоссе: две массивные каменные «доски» и на них положена третья широкая гранитная «доска», метра полтора длиной. Встречаются и непонятные сооружения из каменных плит: вроде карточных домиков или будок без двух стен, высотой метра полтора-два. А вот и вполне современные сооружения — сквозь столбы из гранита пропущена в несколько рядов колючая проволока. Внутри — загон для скота. В каждом поселке, который расположен на дороге, можно найти примитивную мастерскую, где обрабатываются такие гранитные изделия: доски, столбы, балки. Кое-где встречаются и открытые разработки гранита.

Как-то вечером — мы еще жили в Бангалуре — нас пригласили к профессору Рао на представление индийских танцев. В большой комнате без окон (такие комнаты обычны внутри индийских домов, в них днем не так жарко), у одной стены разместились мы вместе с членами семьи Рао, слева от нас — трое музыкантов: барабанщик, флейтист и скрипач. В ярко освещенном светом двух мощных фотографических ламп белом простенке появляется танцовщик. Это — профессионал специально приглашенный, чтобы продемонстрировать искусство индийского классического танца. Хорошо сложенный, красивый молодой человек лет 25, обнаженный по пояс. На нем бледно-фиолетовые шаровары с вшитым между штанинами куском материи, по виду напоминающие юбку. Она ярко-красная, сложенная гармошкой и расшита золотом. Танцор босиком. На предплечьях — красные с золотом накладки, которые удерживаются тонкими резинками. На голой груди на цепочке висят блестящие украшения, в ушах — серьги. Вокруг щиколоток босых ног браслеты с бубенцами.

Нам показывают не какое-то связное представление, а скорее демонстрируют общие принципы индийского танца. Каждое движение рук, головы, бедер, живота, губ, глаз имеет четко определенный смысл. С помощью жестов — мудра — танцовщик передает различные истории, выражает любые оттенки чувств. Канонизированных жестов существуют сотни. В системе танца катхакали только одних движений рук более пятисот! Существует около трехсот самостоятельных положений глаз и бровей! Недаром профессионалы-танцовщики обучаются искусству танца на протяжении нескольких лет. Но и зритель должен быть подготовленным: в совершенстве знать значение каждого жеста, всех его оттенков, иначе трудно во всей полноте понять и оценить игру актеров.