20 000 километров по Индии

Нам недолго пришлось удивляться названию дома. С залитой солнцем веранды мы увидели сначала только один длинный хвост, свешивающийся с балюстрады второго этажа, потом любопытную мордочку с хохолком на темени, а потом сразу несколько и больших и маленьких бандеров (так по-индийски называются макаки, вспомните бандерлогов Р. Киплинга из «Маугли»).

Обезьян здесь оказалось невиданное количество. Они всюду: на крыше, на балконах, на карнизах, на лестницах, на дорожках парка. Были среди них и старые злые самцы, и дородные мамаши, и молодые, по-детски неуклюжие (если это определение вообще уместно по отношению к обезьянам). В жизни здешних обезьян постоянно что-то происходит. Показалось даже, что здесь обитает одна организованная стая. Весть о том, что от нас можно получить по кусочку банана, мгновенно распространилась по окрестным деревьям, и скоро нас обступила целая толпа обезьян и еще вдвое больше расселось на карнизах дома и дорожках неподалеку. Банановые запасы у нас очень скоро кончились, и большая часть наших новых знакомых немедленно потеряла к нам всякий интерес. Но мы успели сделать немало хороших снимков. Это были широко распространенные на юге Индии макаки Беннета (Масаса radiata).

На ступенях «Обезьяньего дома»

Хотя вершина Нандидург находится всего на высоте около 1100 метров над уровнем моря и, наверное, не более как на 600–700 метров возвышается над окружающим плато, отсюда видно далеко вокруг. На западе — гора Шиванаганга, а на востоке сахарной головой торчит Магади, в окрестностях которой развертывались события, описанные Кеннетом Андерсоном в книге «Черная пантера из Шиванипали». Но главное, что поражает наблюдателя, — множество озер и прудов, поблескивающих куда ни взглянешь. Несколько часов ехали мы сюда и не видели никаких озер, а сверху равнина сверкает десятками голубых осколков. Леса на склонах Нандидурга постепенно сменяются ровными квадратиками полей, которых особенно много вокруг озер, а дальше все большую и большую площадь занимают полупустынные пастбища с редкими деревьями, зарослями кустарников, россыпями валунов.

Вспоминаются страницы справочника; только третья часть всей территории штата Майсур пригодна для сельского хозяйства. На остальной территории земледелие невозможно из-за нехватки воды. И многочисленные (оказывается, их более 37 тысяч в штате) пруды и большие каменные колодцы не в силах напоить влагой эту солнечную землю.

На обратном пути в Бангалур делаем еще одну остановку, на этот раз — недалеко от большой искусственной рощи казуарин. Это австралийское дерево, отличающееся неприхотливостью, засухоустойчивостью и хорошей древесиной. Оно сродни знаменитому «железному дереву». Сейчас казуарины широко распространены в засушливых районах полуострова Индостан. Каждый гектар казуариновых посадок способен давать более 12 тонн хорошей древесины в год. Казуарины распространяются потому, что их корневая система обладает, как и у бобовых, способностью усваивать азот атмосферы и обогащать азотистыми соединениями почву. Таким образом, после нес кольких лет участки, где росли казуариновые леса, могут быть с большой эффективностью включены в сельскохозяйственный оборот.

По дороге к роще пересекаем небольшие каменистые гряды, сухие поля, пастбище со стадом лежащих зебу. Пусто, тихо, даже бабочки будто пропали куда-то. Среди кустарников на полянах стоят разнообразные по форме и величине термитники, — то монолитными неправильными холмами красной глины, то причудливо вырезанными, ни на что не похожими буграми.

Термитник в окрестностях Бангалура

Трудно поверить сначала, что эти странные, порой выше человеческого роста красные глиняные горы созданы знаменитыми «белыми муравьями», имеющими длину всего несколько миллиметров, никогда не видящими дневного света.

Как это ни странно, в музеях нашей страны нет ни одного термитника. Конечно, весь термитник нам с собой не увезти: даже маленький весит, вероятно, много десятков килограммов, но привезти кусочек настоящего термитника и дома по фотографиям восстановить вид всего сооружения — дело заманчивое[18].

Наконец попадаем к роще казуарин. Вечереет, солнце палит не так безжалостно, и в его мягком свете тонкие стволы деревьев, стоящих стройными рядами, зеленые иголки, заменяющие казуаринам листья, — все напоминает молодые посадки лиственниц.