20 великих людей, изменивших мир

Пиза, Флорентийское герцогство, 1564 г. – Арчетри, Великое герцогство Тосканское, 1642 г.

Гениальный учёный, исследовавший законы механики небесных тел

Голос инквизитора заставлял меня дрожать, как школьника… хотя вообще-то я был профессором! Его слова обрушивались на меня, как молот: я обвинялся ни много ни мало в распространении еретических мыслей, которые противоречили общепринятым догмам, установленным античным философом Аристотелем, которые никто не смел оспаривать.

«Любая истина доступна для понимания, если её открыли ранее. Главная проблема состоит в том, чтобы её открыть».

«Вы поддерживаете те же теории, которые продвигали Коперник и Кеплер, а именно – что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот! И что остальные планеты ведут себя так же! И что звёзды – это очень далёкие небесные тела… Другими словами, что Вселенная огромна и что мы вовсе не центр творения!» – «Но мои наблюдения в телескоп действительно подтвердили это… – пытался я возражать. – Например, возьмём Луну: это вовсе не гладкий шар, как всегда полагали люди. На ней есть кратеры и горы! А на Солнце есть пятна! Я даже видел взрыв звезды, и я открыл, что планета Юпитер имеет по меньшей мере четыре спутника. Я назвал их в честь семьи Медичи – правителей моего города!» – «Чепуха! Это всё трюки, мы не верим вам!»

В этот момент я как будто снова очутился в детстве, в Пизе: пытался оправдаться перед родителями за то, что любил убегать из дому и бродить в порту, размышляя, как огромен мир. Мой отец, Винченцо Галилей, был видным музыкальным теоретиком, композитором и лютнистом. Однако поскольку он мало зарабатывал, вся наша семья жила весьма скромно. Отец научил меня любить музыку и другие прекрасные вещи, в том числе математику, которую в те времена полагали разновидностью искусства. Революция научной мысли была ещё впереди…

Поскольку мы были бедны, именно отец дал мне первые уроки по предметам, которые в те времена считались основными. Так я познакомился с философией, грамматикой, древними языками – греческим и особенно латынью, языком, на котором всё ещё писали «серьёзные» книги – трактаты и эссе.

Когда я чуть подрос, моя семья перебралась во Флоренцию, и меня послали учиться в монастырь Валломброза, в далёкую горную деревню на высоте 1000 метров над уровнем моря. Там я и жил несколько лет, пока отец не решил, что я должен стать врачом. И я в возрасте 17 лет поступил в университет в моей родной Пизе, где изучал медицину – предмет, который тоже считался сродни искусству. В то время полагали, что вся жизнь определяется расположением звёзд, даже болезни. Хотя люди в действительности не представляли, что такое звёзды! Но больше всего мне нравилась математика. Я понимал, что у неё много общего с музыкой, которую я хорошо знал. Одно из многих моих открытий – соотношение между длиной вибрирующей струны и частотой звука, который она издаёт. Вот логическая основа любой музыки!

Начало моей карьеры было непростым. Я хотел читать лекции, но многие известные университеты отказались дать мне место преподавателя. Приходилось кое-как перебиваться, пока не нашлись влиятельные друзья. Благодаря их рекомендациям мне, наконец, разрешили преподавать математику в университете Пизы. Именно тогда, наблюдая за движением маятника, я начал работать над своими теориями по физике и провёл ряд экспериментов, чтобы их доказать.

Так, например, с верха Пизанской башни я ронял шары разного веса. Они достигали земли за одинаковое время, и это опровергало старые теории Аристотеля. Эти занятия в глазах консерваторов выглядели предосудительно, и я решил переехать в другое место, а именно в Падую, где мог более свободно излагать свои теории.

Моя жажда знаний с новой силой обратилась в сторону астрономии. С помощью собственноручно построенного телескопа я изучал звёзды и писал о них трактаты простым итальянским языком, так что все могли их прочесть. Они были высоко оценены просвещёнными умами, но отвергались консерваторами, которые не признавали новых теорий.

Хочешь стать как Галилей? Никогда не оставляй попыток дойти до самой сути вещей!

Несмотря на участие высокопоставленных друзей и общее движение прогресса, моя жизнь повернулась к худшему. После целого ряда допросов и судов, которые длились годами, инквизиторы отказались менять свою точку зрения: они игнорировали все доводы в мою пользу и предупредили, чтобы я не распространял свои теории. Они заставили меня признать их ложными – под страхом гибели.

Мне пришлось сдаться и провести остаток жизни дома, в заточении, под постоянным наблюдением инквизиции. Но это не помешало мне написать другие труды о том, как устроена небесная механика. Они были опубликованы за границей, в странах, больше открытых новым идеям. Благодаря этим работам я до сих пор считаюсь одним из основателей научного подхода!

Луи Пастер

Химик и биолог