22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. Книга 1

Таким образом, предлагаемый генеральным штабом сухопутных войск проект директивы в части предложения нанесения одного из главных ударов на Москву был существенно изменен. «К операции по взятию Москвы» следовало приступить лишь после выполнения неотложной задачи по уничтожению сил «противника» в Прибалтике и «захвату» Ленинграда и Кронштадта. «… решающее значение имел тот факт, – отмечает бывший генерал‐майор вермахта А. Филиппи, – что теперь впервые было выражено в форме директивы старое стремление Гитлера – лишить Россию выходов к морю. Гитлер и раньше требовал перемещения главных направлений на фланги, и теперь, по крайней мере, в отношении северной группировки, он упрямо проводил в жизнь это требование. Тем самым он отодвигал задачу овладения Москвой на второй план[381].

Тот факт, что генеральный штаб сухопутных войск не отстоял еще при подготовке плана «Барбаросса» своей идеи нанесения главного удара на Москву, генералы вермахта объясняют тем, что, во-первых, Гитлеру, у которого отсутствовала необходимая «основа для доверия и понимания», трудно было что-либо доказать («Кому хотелось разъяснять диктатору, постоянно уклонявшемуся от деловых соображений, его ошибку?.. Гитлер был лишен фантазии, ограниченной специальными знаниями, он не мог трезво мыслить в оперативных делах, а в личном отношении был не способен довериться советам военного руководства»), во-вторых, Гальдер и Браухич, исходя из мысли Мольтке, что «ни один оперативный план не может с определенностью предугадать события, которые последуют за первым столкновением с главными силами противника», полагали, что после достижения линии Днепра проводить последующие операции можно будет исходя из конкретно сложившейся обстановки[382].

В Директиве указывалось, что «направление главного удара должно быть подготовлено севернее Припятских болот». Вместе с тем, речь шла о главном ударе и группы армий, действующих южнее Припятских болот: «главный удар наносится из района Люблина в общем направлении на Киев».

В Директиве подчеркивалось, что сроки нападения на СССР еще не определены:

«… Приказ о стратегическом развертывании вооруженных сил против Советского Союза я отдам в случае необходимости за восемь недель до намеченного срока начала операций

.

Приготовления, требующие более продолжительного времени, если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15.5.41 г.

…

IV. Все распоряжения, которые будут отданы главнокомандующими на основании этой директивы, должны совершенно определенно исходить из того, что речь идет о мерах предосторожности на тот случай, если Россия изменит свою нынешнюю позицию по отношению к нам.

Число офицеров, привлекаемых для первоначальных приготовлений должно быть максимально ограниченным. Остальных сотрудников, участие которых необходимо, следует привлекать к работе как можно позже и знакомить только с частными сторонами подготовки, необходимыми для исполнения служебных обязанностей каждого из них в отдельности.

Иначе имеется опасность возникновения серьезнейших политических и военных осложнений в результате раскрытия наших приготовлений, сроки которых еще не назначены

»[383].