220 вольт

Кажется, я уже начал понимать, в чем тут дело. Проследив глазами путь проводки, я уперся взглядом в небольшой щиток под потолком, из которого торчали два белых цилиндра.

Взяв табуретку, я подошел с ней к щитку и, поставив, взгромоздился на нее. Паленым тут уже просто воняло. Рассмотрев цилиндрики, я увидел намотанную на них проволоку, которая уходила внутрь. Какие древние предохранители, я такие только раньше на картинках видел. И такой же классический «жучок» на них.

— Михаил, выключай там давай, — обернувшись, произнес я.

— Да я уже, чайник-то вскипел, — ответил он.

— В общем, паленым пахнут провода, плитка слишком сильная для них. Ваш прежний слесарь вместо предохранителей поставил проволоку, чтобы их не менять. Еще чуть-чуть и проводка вспыхнет, — вернувшись, начал объяснять ситуацию я. — Тебе пока везло, что чайник вскипал раньше, чем проводка достаточно нагреется. Так что рано или поздно был бы пожар.

— А что же делать?

— Ну, во-первых, либо прекращать прием пищи в неуставных местах… — начал я размешивать чай в кружке.

— Либо…? — заинтересовался он.

— Либо обеспечить присутствующего здесь специалиста необходимыми инструментами и материалами, — я хлюпнув, попробовал чай. — Ибо этот специалист тоже любит всякую неуставщину и не препятствует ей, ежели она всем на пользу.

— Ты служил! — невесть чему обрадовался Михаил, — завтра все тебе покажу и обеспечу. Ведь это моя первейшая должностная обязанность, — улыбнувшись, он поднял указательный палец вверх.

— Тогда мы точно сработаемся, — заключил я, обсасывая кусочек сахара. — Потому что если ваш начальник говорит: «Мы с вами не сработаемся», то первым делом необходимо постараться его уговорить не увольняться.

«Если не преуспею в электриках, уйду в артисты разговорного жанра», — решил я, глядя на откровенно ржущего завхоза.

Глава 4

По пути в кабинет самой главной медсестры я решил сразу определить границы дозволенного.

— Михаил, слушай, а как тебя по отчеству? — начал я.

— Александрович, а чего это ты? — насторожился он.

— Ну вдруг потребуется позвать при посторонних, а ты все-таки начальство, субординация, понимать надо.

— А, ты про это. Тогда ладно, хотя я до сих пор не могу привыкнуть, что я уже не Мишка, не всегда откликаюсь.

— Еще вопрос: какие у нас есть лимиты на всякое? Ну там если провод мне потребуется заменить или ту же лампочку. Надо какое-нибудь требование писать или еще что?

— О, братец, я же тебе вчера не рассказал. Больница наша крупнейшая, а Василь Василич очень уважаемый человек. Поэтому с обеспечением у нас почти проблем нет. Более того, к нам привозятся и испытываются многие медицинские новинки. Вон, к примеру та лампочка, которой ты медсестру пугал, она поставлена у нас самим изобретателем, товарищем Ф… — тут он запнулся — вот ведь голова дырявая, забыл. Но потом вспомню, расскажу. Он еще сталинскую премию за нее получил. Голова!

— В общем, — продолжал он, свернув на очередной лестничный пролет — у нас с фондами все хорошо, много новинок, так что скучать не приходится. Я тебе потом покажу, где записывать про взятое и ключ дам, бери сколько надо, главное, чтобы все работало.

Странно, какой изобретатель? Вроде люминесцентные лампы точно раньше 51-го года изобрели. Но ладно, раз не придется крохоборить, то за одно это уже стоить благодарить то или тех, что забросили меня сюда.

Наконец, мы добрались до логова этой самой главнющей медсестры. В принципе близость главы всех сестер можно было понять уже только по косвенным признакам. Все медсестры шли с таким целеустремленным и сосредоточенным видом, что глядя на них, легко можно было поверить, что мир спасают. Ну или хотя бы какую-нибудь страну покрупнее. Завхоз тоже замолчал и подобрался, согнав все складки на кителе за спину.

А я… А мне было как-то пофиг. После накачанных красотой и обмазанных всякими мазюльками женщин моего времени мне местные казались какими-то блеклыми. Вроде смотришь, ничего на личико такая, но стоит взглянуть выше или ниже, как всякие позывы исчезают. Хрен с ними, с вавилонами на голове, это еще можно пережить, тем более женщины всегда там эксперименты творят. Но вот босоножки, у которых через подъем стопы перекинут ремешок, а каблук иногда толще пятки — это для меня перебор. А торчащие из-под халатов кромки платьев? Причем поголовно все в какой-нибудь горошек. Брр. В общем, пока не хочется бабушек, вот совсем.

* * *