220 вольт

Суть схемы проста: реле и сборная батарея из батареек, соединенных через галетный переключатель. Если нет внешнего электричества, то реле соединяет батарею с лампой. Если электричество появилось, то реле своими контактами возвращает первоначальную схему питания светильника. Проблему с тем, что солевые батарейки довольно быстро теряют напряжение, решили очень просто: с каждым шагом переключателя все больше батарей переключались из парралельного режима в последовательный. Да, на последних шагах это приходилось делать чуть ли не каждую минуту, но зато заявленная конструкция с запасом перекрывала требуемое время свечения.

— Просто молодцы. — похвалил я ребят — теперь давайте собирайте это в корпус и можно будет производить испытания в реальных условиях.

— А мы уже — мне продемонстрировали здоровенный ящик, окрашенный почему-то в красный цвет.

— А почему в красный? — тут же поинтересовался я.

— Не было белой краски нигде, в итоге заняли у авиамоделистов.

Ладно, нам не красота нужна, а функциональность, поэтому пойдет, особенно для первого раза.

* * *

— Надо же, и вы уверены, что это сработает? — рассмотрев содержимое, спросил у меня Василий Васильевич.

— А чего ему не сработать, схема-то простая. Да и если что случится, то я буду рядом — постарался я приглушить опасения главврача.

— Хорошо, давайте подберем операцию попроще — он полистал какой-то журнал — вот. У нас послезавтра по плану удаление аппендицита. У Агриппины Никитичны. Самая простая операция. Хотя она же может стать и самой сложной… Успеете все подготовить?

— Конечно! — я на самом деле был уверен в этом, ибо уже тех событий с предохранителем уже успел набить руку на этих светильниках.

Получив разрешение, на этой позитивной ноте я ломанулся сайгаком к Никитичне. Обрадовав ее тем, что скоро будем делать операцию с использованием самых новейших изобретений человечества, я помчался за инструментами. Агриппина Никитична конечно немного поворчала для приличия, но дала доступ до операционной. Ну а дальше все просто — разорвать провод от трансформатора к лампе и в разрыв воткнуть наш дивайс. Если что — просто закорочу место разрыва и все работает как изначально задумывалось конструкторами.

По-моему, в день операции я волновался больше всех. Как же, мое, ну хорошо, почти мое изобретение сегодня впервые будет опробовано в реальной обстановке. Вот пионеры молодцы — притащили откуда-то стулья, расселись рядком и играют тихонечко в какую-то игру, как будто им и не интересно совсем. А я вот не могу успокоиться — в очередной раз мысленно пробежавшись по всему, что может сломаться и удостоверившись, что все необходимое у меня есть, я начал все сначала. Выпил бы для успокоения, но это вообще ни в какие рамки не залезет…

— Так, Вячеслав, а теперь давайте проверим вашу конструкцию — голос Василь Васильевича вырвал меня из напряженного ожидания. Я поднял голову — главврач стоял чуть поодаль от операционного стола и наблюдал за проводящим операцию хирургом.

Чуть наклонившись, я выдернул вилку из розетки. Казалось прошла целая вечность до щелчка реле. Но произошло все так, как я и рассказывал всем до операции. Реле щелкнуло, светильник чуть мигнул и на этом все спецэффекты закончились.

Я начал считать про себя. И раз, и два, и три… Где-то на двух тысячах мне пришлось первый раз повернуть переключатель, добавляя яркости лампе.

— Вадим Михайлович, мне кажется или новый свет более комфортен? — что-то брякнуло в кювете.

— Да, Василь Василич, совершенно с вами согласен.

— Вячеслав Владимирович, включите установку назад — о, это уже мне. Я воткнул вилку в розетку.

— Да, определенно эффект чувствуется. При старом свете есть едва уловимое мерцание на острых гранях…

Я удивленно переводил взгляд с одного на другого. Мужики, вы чего, видите 50Гц пульсаций у лампы накаливания? Я просто не верю в это. Не те мощности, не то окружение… Однако оба врача заставляли меня раз за разом переключаться с автономного питания на внешнее и все больше убеждались в том, что на батарейном питании свет для них приятнее.

— У меня батареек осталось буквально на несколько минут — щелкнув галетником в последнее положение, предупредил я врачей. Вот ведь, у них пациент на столе, а они светом балуются.

— Ну и хорошо, давайте оценим падение яркости на последнем этапе. — оба врача чуть ли не уткнулись носами в брюхо пациента, внимательно рассматривая что-то внутри. Нет, я знал что хирурги еще те экспериментаторы, но чтобы вот так, на живом человеке…

— Вячеслав, не беспокойтесь, основная часть операции уже давно завершена — Никитична заметила охреневшее выражение моего лица и поспешила меня успокоить — но новый свет и в самом деле приятнее для глаз, даже когда он не такой яркий.