24 часа

– Я тебе перезвоню, – промямлила я и выключила телефон.

Я раньше любила Сида очень-очень сильно, хотя одному только богу известно почему. Предпринимала серьезные усилия для того, чтобы моя семейная жизнь удалась, а когда это не получилось, я стала испытывать мучительное чувство вины – главным образом по отношению к Полли.

Разрыв с мужем был самым тягостным из всего, с чем я сталкивалась в своей жизни. Но никто – даже мой самый заклятый враг – не смог бы сказать, что я не пыталась сохранить отношения с Сидом. Теперь же мне нужно было предпринять еще более серьезные усилия для того, чтобы полностью охладеть к нему.

Сейчас: час второй

10 часов утра

На окраинах этого города, который, как я выяснила, называется Пейнтон, посреди ничем не примечательной центральной улицы, где полно слегка подзагоревших людей и магазинчиков, в которых любой товар стоит один фунт, я стою возле одного-единственного все еще работающего телефона-автомата. Свой мобильный телефон, засунутый поглубже в карман пальто, я включать не буду. У меня нет зарядного устройства, и, кроме того, мне в голову засела мысль, что, как только я позвоню по нему, меня тут же кто-то выследит. Кто-то, кому лучше бы меня не находить.

У меня есть с собой немного денег, украденных из кассы, но при этом я вдруг осознаю, что не знаю наизусть ни одного телефонного номера, кроме номера стационарного телефона моей мамы и мобильного телефона Сида. Я даже не знаю, могу ли я позвонить за счет абонента и получится ли выйти на какого-нибудь оператора. Людей ведь в мире телефонной связи уже нет – есть только автоматизированные системы, и…

Я начинаю учащенно дышать: чувствую себя не очень хорошо. Сажусь на скамейку возле магазина «Новый облик», в котором я только что купила себе полосатый джемпер и не очень подходящие мне джинсы. Когда я меняла свой странный наряд в примерочной, мне пришлось вынести ухмылки слегка насторожившихся продавщиц с густо накрашенными бровями. Теперь мне нужно экономить: денег у меня осталось очень мало, и разжиться ими негде.

Я пытаюсь собраться с мыслями. Руки дрожат. Горло болит. Болеутоляющие средства постепенно перестают действовать.

Думай. Думай, Лори, думай.

Я думаю о Мэле.

Я вспоминаю, как Сид схватил его руками за шею.

На меня накатывает огромная волна тошноты.

Я звоню маме, хотя и уверена, что она еще только едет домой из Франции. Отчаянно пытаюсь вспомнить, в какое время она должна сесть вместе с Полли на скоростной поезд «Евростар», идущий из Франции в Англию. Но в моей голове лишь какая-то вата.

На мой вызов по телефону ответа нет. Я оставляю голосовое сообщение: «Это я. Лори. Я не мертва. Не переживай, мама, если ты прочтешь в газетах, что я погибла. Нет, я не погибла. Но, о господи, мама, мне очень нужно с тобой поговорить. С Полли все в порядке? Я в Девоне. Произошел пожар, и Эмили… – Я запинаюсь. На то, чтобы произнести эти слова, у меня ушел весь воздух, который я вдохнула. Мне хочется заплакать, но я не могу себе этого позволить. – Эмили погибла. Я не могу дать тебе свой телефонный номер. Я сама тебе позвоню. Не выпускай Полли из виду, чем бы ты ни занималась. Ни в коем случае не выпускай. И не разговаривай с Сидом».

Я кладу трубку телефона, и тут меня осеняет. Ну конечно же! Какая же я дурочка!

В ближайшем магазине я покупаю самый дешевый одноразовый мобильный телефончик и зарядное устройство для него. Вместе они стоят 22 фунта 50 пенсов. Еще я пополняю телефон на 10 фунтов. У меня остается лишь 34 фунта 76 пенсов.

Я звоню в справочную. Мне приходится потратить 70 пенсов на то, чтобы узнать телефонный номер Пэм Саутерн в Линкольншире. Пэм Саутерн – это мать Эмили. Но после этого мне не хватило мужества по нему позвонить. Что я скажу? «Мне очень жаль, Пэм, но вообще-то погибла не я, а Эмили»? Кроме того, они уже наверняка едут в больницу. Чтобы увидеть там Эмили. Чтобы увидеть там меня…

Сколько потребуется времени для того, чтобы кто-то понял: там лежит труп Эмили, а не мой труп? Они увидят там некогда красивое, но уже изуродованное смертью лицо, которое было таким честным и открытым в жизни и которое вспышка безумной энергии заставила навеки закрыть глаза. Сколько потребуется времени на то, чтобы выяснить, кто же на самом деле убил Эмили, прежде чем эти люди найдут и убьют и меня тоже?

Я сажусь на скамейку возле магазина хозтоваров, в котором продаются швабры и изделия из пластмассы яркого цвета.

Я не могу думать ни о чем, кроме Эмили.