24 часа

У меня перехватывает дух, когда я с силой врезаюсь ногами в грунт. Позади нас слышится голос: кондуктор кричит, недовольный тем, каким незаконным и нежелательным способом мы покинули его безопасный замкнутый мир – и, хуже того, создали ему неприятности.

– Как глупо! Вы могли погибнуть…

Этот сердитый голос постепенно затихает по мере того, как мы быстро шагаем через железнодорожные пути прочь от стоящего поезда.

Мы оказываемся посреди какого-то поля. В воздухе витают запахи, характерные для сельской местности: сена, скота, навоза. Я с трудом ориентируюсь в окружающем пространстве. Мы перебираемся через железнодорожную насыпь и оказываемся на поле по другую ее сторону.

Вдалеке виднеются какие-то огни. Возможно, это деревня или даже город. Мы направляемся в сторону этих огней. Я попадаю ногой в свежевыкопанную яму с еще сырой землей. Сол хватает меня за руку и вытаскивает из ямы.

– Это смешно. – Я чувствую, как внутри меня пузырится смех. Смех, граничащий с истерикой. – Я чувствую себя беглецом.

– А я и есть беглец, – говорит в ответ Сол, и я начинаю смеяться. Он поворачивается ко мне и смотрит на меня долгим пристальным взглядом. Я осознаю, что он не шутит. Он выпускает мою руку.

– Беглец?

– Вполне можно так выразиться. – Он красноречиво пожимает плечами.

– Беглец от чего?

Он смотрит прямо перед собой.

– От многого.

– А-а… – говорю я и задаюсь вопросом: а не боюсь ли я его? У меня уходит лишь несколько секунд на то, чтобы осознать: нет, не боюсь. А еще чтобы осознать: сейчас не время вдаваться в детали.

– Куда мы направляемся?

– Я подумал, что надо бы раздобыть машину.

– У меня нет денег, – говорю я. – А у тебя?

– Тоже нет. – Он ускоряет шаг. – Но деньги нам не нужны.

– Не нужны? – Я стараюсь не отставать от него – как ребенок, идущий рядом со взрослым. Его джинсы сидят на узких бедрах очень низко.

– Нет.

До меня наконец-таки доходит, что он имеет в виду.

– О господи, Сол. Не знаю, стоит ли так поступать.

Он продолжает шагать довольно быстро.

– А я знаю.

– Я не хочу нарываться на неприятности, если это не реально необходимо.

Он так спешит, что я, пытаясь не отстать, перехожу на бег.

– Сами решайте, как вам поступить. – Он косится на меня. Я знаю, что разозлила его: он думает, что я его осуждаю. – Вы сами делаете свой выбор.

Какой выбор есть у меня здесь, в темноте, когда мне очень нужно добраться домой?

– Я понимаю, – говорю я. – Извини.

– Понимаете? – Он резко поворачивает голову и смотрит на меня суровым взглядом. – Сомневаюсь.

– Не сердись, пожалуйста. Просто… – Запнувшись, я собираюсь с мыслями.

– Просто что? – Он на секунду останавливается. – Вы хотите найти свою девчушку или нет?

– Больше всего на свете, – говорю я.

– Ну вот. Знаете же поговорку: богатому как хочется, а бедному – как можется. – Он снова идет вперед. – Это только один предмет, и только взаймы. Они получат его обратно. Автомобиль.

Появилась луна: она выскользнула из-за гонимых ветром облаков в черную бархатную ночь. Сол улыбается мне. В выражении его лица, освещенного луной, есть и уверенность в себе, и авантюризм.

– И я очень хороший водитель. Правда.

Мне вспоминается официантка – как долго она везла меня на вокзал, но в конце концов все-таки доставила туда.

– Хорошо, – говорю я.

Пришло время доверять другим людям. Мне это всегда было нелегко, но сейчас у меня нет выбора. В своем познании жизни мне придется сделать трудный, но необходимый шаг.

Сол идет очень быстро. Мы уже преодолели две трети ширины поля. Я вижу дома – какие-то фермерские постройки. Возможно, это какой-то удаленный населенный пункт.

– Сол, – говорю я. – От чего ты бежишь?

– Не имеет значения, – говорит он. – Просто имейте в виду, что вы – не единственная, кому нужно добраться куда-то очень быстро.

– Куда-то?

– Чтобы помочь кое-кому.

В темноте не видно его лица, но зато видно, что он на ходу то сжимает, то разжимает кулаки. Мне хочется знать, о чем он думает, но сейчас не время расспрашивать.

– Понятно. А как ты… – Я глотаю воздух, с трудом переводя дыхание. Мои бедные пострадавшие легкие работают изо всех сил, горло все еще болит. – А как ты собираешься это сделать? Как ты собираешься раздобыть машину?

«А если нас поймают? – думаю я. – Что тогда?» Мне вспоминается полицейский с суровым лицом возле придорожного кафе: «Вы подозреваетесь в поджоге». Правда или нет, но, если нас поймают, тут мне и конец.

Сол, должно быть, чувствует, что я боюсь. Мы уже подходим к ограде, за которой выстроились в ряд высокие хвойные деревья. Слева видны какие-то здания. Это, возможно, амбары. На дороге под уличными фонарями, которые кажутся неуместными здесь, в этой дыре, припаркованы автомобили.

Где-то лает собака. Издалека доносится шум оживленной трассы. Хрипло каркает ворона.

– Идите до конца той дорожки, – показывает он. – Встретимся там. Но будьте готовы очень быстро бежать. И очень быстро забраться внутрь. Я не знаю, сколько времени мне потребуется на это.

Я глубоко вздыхаю.

– А приблизительно?

– Минут пять.

Я киваю. Я уже не могу говорить: у меня перехватило дыхание.