24 часа

– Я толком не знаю. От моей мамы пришло сообщение около трех часов назад. Она написала, что они едут с опозданием. Поэтому, наверное… около полуночи. – Я смотрю на бугристые пустоши, на покрытое мелким кустарником поле между дорогой и пляжем, на косматого серого пони, привязанного к колышку посреди этого поля и заметного в темноте только благодаря светлой шерстке. Вдалеке сияют огни города. Где-то рядом – море, которого мы не видим, а только слышим его приглушенный шум. – Но как я туда доберусь? – Меня все больше охватывает паника. – Черт возьми, Сол! Как я туда доберусь?

После короткой паузы он отвечает:

– Я вас туда доставлю.

– Доставишь?

– Да.

– Как?

– Всегда найдется какой-нибудь способ.

Я на некоторое время задумываюсь, а затем говорю:

– Почему ты хочешь это сделать?

– Потому что. – Он пожимает плечами. – Я перед вами в долгу.

Слова. Слова имеют силу, но правда заключается в поступках. Каким образом, черт побери, Сол собирается меня куда-то доставить? Он ведь сам едва стоит на ногах.

Я подхожу к краю тротуара и, встав на нем так, чтобы пальцы ног свисали с бордюра, пытаюсь подавить в себе страх. Затем возвращаюсь обратно.

– Как по-твоему, твоя подруга подвезет меня, а?

– Да. А если она не захочет это сделать, я найду какой-нибудь способ.

Он начинает кашлять.

– Сол, – я смотрю на него, – взгляни на нас со стороны. Мы – парочка правонарушителей. И ты нуждаешься в помощи.

– Ну, то есть ничего нового. – Он пытается смеяться сквозь кашель, и это производит на меня удручающее впечатление.

Из-за угла выезжает старый драндулет, двигатель которого в такую холодную ночь звучит надрывно и глухо. Сол с усталым видом поднимает руку в знак приветствия.

У девушки, сидящей за рулем, сердитый вид – такой сердитый, что на лице у нее обозначились отчетливые морщины.

– Садитесь в машину, – бурчит она через открытое окошко.

Мы подчиняемся. Сол пытается отправить меня на переднее пассажирское сиденье – не знаю, то ли из вежливости, то ли из страха, – но я предпочитаю, чтобы рядом с этой злюкой находился он, а потому устраиваюсь на заднем сиденье.

– Лори. – Сол, представляя меня этой девушке, даже не поворачивается ко мне: он весь ежится от терзающей его боли. – Бинни.

– Привет, – говорю я. – Спасибо, что приехала.

Однако девушка по имени Бинни не дает себе труд мне ответить. Она очень энергично жует резинку, приводя автомобиль в движение и делая поворот налево, прочь от брошенного нами «вольво». Я не смотрю назад. Вместо этого я, оставаясь в относительной безопасности на заднем сиденье, разглядываю сидящую за рулем девушку.

У нее сероватое и неприятное длинное лицо, кожа – шершавая и со шрамами, а волосы подстрижены слишком коротко. Ни макияжа, ни украшений – если не считать цепочки на шее. На запястье, частично скрытом длинным рукавом, видны татуировки. Я замечаю, что дизайн татуировок – такой же, как у Сола.

– Что, снова была драка? – ухмыляется девушка, посмотрев на Сола и затем отведя взгляд в сторону.

– Где Джени? – тихо спрашивает он.

– Не знаю. – Она пожимает плечами, глядя прямо перед собой на дорогу. – Как и ты, я могу об этом только догадываться. Она ушла несколько часов назад и не вернулась. Ее телефон отключен. Глупая сучка.

У меня прямо-таки волосы встают дыбом. Я наклоняюсь вперед:

– Ты можешь отвезти меня на железнодорожный вокзал в Ашфорде?

– Вы что, шутите? – Лишь теперь она, обернувшись, удостаивает меня взглядом.

– Вообще-то нет, не шучу, – говорю я, с трудом подавив в себе желание прокричать эти слова ей в ухо.

– А я шучу. – Она каким-то образом умудряется изобразить на своем сером, трупного цвета лице улыбку. – Я направляюсь прямиком домой. Вам еще повезло, что я вообще здесь появилась. Я чувствую себя омерзительно.

– Ты на игле? – бормочет Сол. – Опять?

– Нет! – энергично возражает она. – В этом смысле со мной все чисто. Уже несколько месяцев.

Сол поднимает свою неповрежденную бровь.

Разочарованная, я отодвигаюсь назад. Я впервые в жизни увидела эту девушку лишь пару минут назад, а уже испытываю к ней неприязнь.

– Тогда я заберу потом эту машину, – говорит Сол. – И сначала я довезу вас.

– Ничего ты не заберешь.

– Пожалуйста, – говорит он тихим голосом. – Я должен Лори.

– Мне наплевать на то, что ты кому-то там должен. Это не моя проблема.

– Может, и не твоя, но это проблема Джени.

Она хмурится:

– Почему это?

– Потому что. Я только что видел Дина.

Долгая пауза. Она даже на некоторое время перестает жевать.

– Я думала, что он уехал.

– Уехал, но вернулся.

Она снова смотрит на него.

– А-а…

– Вот тебе и «а-а»…

– Ага, так вот что произошло с тобой.

Как будто подобрать своего друга черт знает где, израненного и окровавленного, – это самое что ни на есть обычное дело! Впрочем, для них, может быть, и обычное…

– И Джени в долгу перед Лори.

Я чувствую, насколько Солу трудно говорить, и начинаю переживать за него все больше.

Бинни снова хмурится, и морщины на ее лице становятся более отчетливыми:

– Почему это?

– Лори уплатила долг Джени. Во всяком случае, его часть.

– Зачем? – Бинни смотрит на меня в зеркало заднего вида. – Вы что, чокнутая?