3 шага в пропасть

А нагом н вовсе по наблюдению такого важного свидетеля, как Н. И. Рыжкова, «… Политбюро с начала 90 года практически прекратило свою деятельность». Произошло это, по его опять же сведениям, потому, что «Президентский Совет, этот толком не созревший восьмимесячный плод перестройки государственной власти, практически взял на себя функции, которое раньше осуществляло Политбюро ЦК. Естественно, что Политбюро с этого времени практически перестало функционировать» [28. С. 134, 155].

В 1989–1990 годы Политбюро, этот «некогда всемогущий орган партии превратился, по существу, в консультативный совет при генеральном секретаре ЦК КПСС. (…) после съезда Политбюро превратилось лишь в формальный представительный орган компартий республик, который из пленума в пленум менял своих представителей от республик, ибо там шел распад партийных структур. Практического влияния на деятельность партии Политбюро уже фактически не оказывало. Сам характер обсуждения вопросов на Политбюро напоминало больше своеобразный симпозиум, где продолжительный обмен мнениями по тем или другим вопросам не приводил к каким-либо обязательным для исполнения решениям. Складывалось мнение, что подобный порядок работы Политбюро в полной мере импонирует генеральному секретарю ЦК КПСС, выступающему в роли руководителя этого симпозиума, ибо позволяет участникам свободно высказывать наболевшее и тем самым облегчить душу, а ведущему успокоить участников заседания своими назидательными оптимистическими монологами» [22. С. 122].

Самому решительному разгрому главнейший партийный штаб подвергся на XXVIII Съезде КПСС «Однажды утром, перед началом очередного заседания, Горбачев проинформировал членов Президиума Съезда, что первые секретари ЦК компартий союзных республик настояли на создании Политбюро по новому принципу: теперь в ПБ должна быть представлена каждая республика в лице первых секретарей их компартий. Это был еще один сильный импульс к быстро развивающемуся сепаратизму республик.

(…) такое решение оказалось смертельным. Произошло фактическое расчленение партии по национально-территориальному принципу. Она превратилась из единой союзной политической организации в некую партийную федерацию или даже конфедерацию» [28. С. 139–140].

После смерти И. В. Сталина на первых пленумах после съездов КПСС Политбюро (а до 1966 г. — Президиум) избиралось числом 11 членов и 6 кандидатов (XX в 1956 г.); 11 + 5 (XXII в 1961 г.); 11 + 8 (XXIII в 1966 г.); 15 + 6 (XXIV в 1971 г.); 16 + 6 (XXV в 1976 г.); 14 + 8 (XXVI в 1981 г.); 12 + 7 (XXVII в 1986 г.) Тут же были избраны в члены Политбюро все 15 первых секретарей ЦК компартий союзных республик, и еще некоторые руководители центрального звена, итого: 24 человека. Зато ни одного кандидата. Кроме численности важен и состав — Политбюро сразу же утратило функциональные свойства, а превратилось в некий территориально-национальный Малый Хурал по отношению к большому — ЦК, если так можно выразиться. Пусть поздно, но об этом пишут так: «неэффективной проявила себя новая структура Политбюро и Секретариата ЦК. Вообще, как только из состава Политбюро и Секретариата были выведены высшие должностные лица государства (министр обороны, Председатель КГБ и проч.), сам этот орган оказался в подвешенном состоянии» [17.С. 163].

Каковы были взаимосвязи внутри высшего органа можно судить потому, что как пишут, Первые секретари ЦК компартий Азербайджана и Армении Н. А. Муталибов и В. М. Мовсисян, (а потом — с конца 1990 г. — С. К. Погосян) вообще не разговаривали друг с другом.

Секретариат Центрального Комитета КПСС. Его заседания проходили по вторникам. Среда, таким образом, отводилась на подготовку вопросов к Политбюро, которое проходило по четвергам. Было время, когда «Содержание и стили работы Секретариата от начала до конца определял М. А. Суслов. Большая часть присутствующих секретарей, и тем более приглашенных на заседание Секретариата работников отделов исполняла обычно роль статистов, внимающих, поддерживающих, возражения были редким исключением. (…) По отношению к ЦК М. Суслов не был “серым кардиналом”, ибо умело, не выпячиваясь и практически неограниченно управлял аппаратом ЦК КПСС. По своей сути он был живым олицетворением партийного консерватизма, начиная от своей старомодной одежды и всем известных калош и до принципов, которые он исповедовал: не думай, не изобретай, делай только так, как было (…) Всегда четко, лаконично, не позволяя славословить, вел Секретариаты. Только чрезвычайный случай мог стать причиной того, что Секретариат мог продлиться более часа. На выступление — 5–7 минут. Не уложился, уже через минуту М. А. Суслов говорил: “Спасибо”, и смущенный оратор свертывал свои конспекты. Признаюсь, М. А. Суслова мы (…) вспоминали не раз, когда председательское место в Секретариате ЦК заняли Черненко, Горбачев… и неудержимые многочасовые словопрения захлестнули мутной волной заседания исполнительного органа партии.