30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра

Поначалу всё складывалось для Сергея Никифоровича, вроде бы, даже не так уж плохо. Отстранён от внутренних дел бывший министр был в весьма работоспособном для мужчин возрасте — 49 лет, в воинском звании генерал-полковника. При этом в 1956 году он не был уволен в запас и оставался в кадрах МВД СССР. Вместе с тем Круглова назначили на гражданскую должность замминистра строительства электростанций. Свою новую профессию опытный руководитель освоил достаточно легко, проявив свойственные ему организаторские способности, грамотность и настойчивость. В 1930-е годы Сергей Никифорович получил высшее образование, последовательно обучаясь в трёх вузах. Сначала он прошёл три курса общественно-экономического факультета Московского индустриально-педагогического института им. Карла Либкнехта. Потом был переведён в особый сектор Московского института Востоковедения. Затем обучался на отделении истории Востока Института красной профессуры. Имел удостоверение переводчика с японского языка и знал английский. Конечно, далеко не все эти знания пригодились при работе в МВД, но, как известно, высшее образование даёт кругозор и умение самостоятельно мыслить и повышать свою квалификацию [Л.42].

В феврале 1956 года состоялся XX съезд КПСС, на котором первый секретарь ЦК Хрущёв сделал отчётный доклад. На закрытом заседании съезда Хрущёв огласил строго секретный доклад, который, основываясь на результатах работы созданной при ЦК специальной комиссии под руководством «главного теоретика партии» Поспелова (Фогель-сона), раскрывал частично политику партии в годы массовых репрессий, названную преступлениями Сталина.Почему Хрущёв вдруг решился на такой опасный и для него самого шаг по обнародованию строго секретных сведений о проводившихся в стране репрессивных мероприятиях? Ведь он сам, наш Никита Сергеевич Хрущёв, в годы террора первый секретарь Московского комитета партии, являлся непосредственным участником травли и арестов ни в чём не повинных людей. Затем в бытность свою руководителем Украинской компартии нёс ответственность за

чисткив самой республике и особенно в западных областях Украины и Белоруссии, а также в Прибалтике в 1939–1940 годах. Именно он был повинен в расправах с повстанцами на Западной Украине после Второй мировой войны [Л.48]. Оценивая смелостьнашего бывшего вождя в обнародовании неблаговидных дел, некоторые историки говорят о незаурядной личности Хрущёваи постоянно цитируют его высказывания и мемуары, нелишённые субъективности и надуманности.

Вместе с тем, сопоставляя представлявшиеся разоблачителемматериалы с реально происходившими событиями тех лет, завеса над которыми ныне приоткрылась, невольно приходишь к несколько иному выводу. На наш взгляд, Хрущёв, как и в случае с Берией, дал достаточно тенденциозную

собственную оценку массовых репрессий, не вскрыв их существа, но оставив лично для себя вполне удобную нишу, чтобы остаться чистым.

Назревавшие в советском обществе определённые демократические преобразования рано или поздно привели бы к тому, что тёмные страницы историинашей многострадальной Родины получили бы

огласку и освещение.Но кто бы и как, в каком ракурсе это сделал, оставалось только гадать. К нынешнему главе партии и государства могли в таком случае возникнуть совершенно обоснованные претензии. Поэтому Хрущёв решил сам взять быка за рога и, нанеся упреждающий удар, направить данный вопрос в нужное ему русло. Восходивший к вершине власти партийный вождь не стал дожидаться,

чтобы ему самому предъявили претензии в причастности к тёмному прошлому и нынешней некомпетентностив управлении огромной страной (чего нам за 10 лет его правления пришлось вдосталь нахлебаться), а сам резко пошёл в атаку, навязав обществу собственную трактовку вопроса.

Представив себя благородным борцом с культом личности Сталина,Хрущёв огласил столько умопомрачительногоматериала, в том числе и не соответствовавшего действительности, что люди, поражённые услышанным,занялись разработкой открывшейся им животрепещущей темы, совершенно позабыв спросить «у главного разоблачителя о его собственной роли» в творившемся (и, кстати сказать, продолжавшем тогда твориться) произволе. Ради объективности при анализе информации опираться надо не на слова, а на дела Хрущёва.