30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра

Теперь перейдём к другим вопросам работы и жизни моего отца в Казахстане. В 1941–1943 годах зам. наркома внутренних дел республики Богданов по поручению своего шефа многократно выезжал в командировки в различные районы необъятного края. В личном фонде № 10145 ГАРФ хранятся 15 писем и открыток отца, регулярно отправлявшихся им домой. По этим посланиям можно судить о диапазоне и времени поездок: Семипалатинск (июль 1941), Усть-Каменогорск (июль 1941 и август, ноябрь 1942), Кустанай (декабрь 1941), Акмолинск (декабрь 1941), Кзыл-Орда (май, июнь 1942), Актюбинск (июль 1942), Гурьев (август 1942), Уральск, Петропавловск (январь 1943). Кроме того, в письмах упоминались Павлодар, Караганда, Кандагач, а также Челябинск, Барнаул, Омск и Орск. Порой командировки затягивались на несколько месяцев. Естественно, в письмах ни слова не говорилось о служебных делах, хотя путём сопоставления с другими документами удаётся установить, какими вопросами Богданов тогда занимался. В зимних командировках отца часто беспокоил грипп. Летом донимала жара. Температура в тени доходила до 50 °C. «Нет покоя ни ночью, ни днём. Одежда не просыхает. Но с этим можно мириться. Самое тяжкое — это мошкара и комары. Кусают, проклятые». Ещё одно несчастье несли с собой пыльные бури. «Ветры дуют, не переставая, и потому, когда идёшь, часто не видно улицы. Сильно отражается на глазах пыль, создавая раздражение». Можно представить, какие сложности возникали у отца с его искусственным глазом. Наиболее неприятным для отца в командировках являлось то, что из-за постоянной смены воды его (как и многих других сотрудников) одолевали расстройства желудка, плохо приспосабливавшегося к новым условиям. Да и вода в ряде мест бывала такая грязная, что не могли даже пить чай, а переходили на местный лимонад, «скверный, но что же делать».

В 1942 году к нам в эвакуацию приехали папина сестра тётя Катя с тремя дочками, жена папиного брата тётя Шура с двумя взрослыми детьми, добрались и другие родственники. В общем, народу набралось очень много. В связи с наплывом гостей

нам предоставили жильё побольше, на улице Артиллерийской.

Сохранились письма времён войны от родственников и знакомых моим родителям в Алма-Ату [А. 19]. Полсотни этих писем можно разделить на две группы. В первые годы войны приходили послания с просьбами помочь где-то устроиться, кого-то затерявшегося при эвакуации отыскать, что-то необходимое достать. Потом письма стали приносить благодарности за помощь, за присланные посылки, за приют и внимание, полученные в нашем доме.

Расскажем ещё немного о том, что нам известно о служебной деятельности Н.К. Богданова в первые годы его работы в Казахстане. Накануне и в начале войны в Сибири, Алтайском крае и Казахстане была сосредоточена большая масса переселенцев, ссыльных и высланных. Верховное руководство Советского Союза опасалось возможности возникновения в этих местах волнений и даже восстаний. В связи с этим в июле-августе 1941 года в Алма-Ату прибыла бригада работников НКВД СССР. Для проверки обстановки вместе с москвичами в Семипалатинск, Усть-Каменогорск, Барнаул, Омск, Петропавловск, Акмолинск и Караганду выезжал зам. наркома Богданов. Однако в глубоком тылу сохранялось достаточное спокойствие.

Надо отметить, что и в дальнейшем Богданов отвечал за поддержание порядка среди спецпереселенцев — немцев, карачаевцев, чеченцев и ингушей, которых в Казахстане оказалось порядка 1 млн человек. В результате правильной организации работы и принятия необходимых оперативных мер со стороны данной категории населения за время их нахождения в республике не было допущено сколько-нибудь серьёзных антисоветских или бандитских проявлений.