320 страниц про любовь и кино. Мемуары последнего из могикан

Говорят, что все в жизни относительно, а уж в нашем мире, в мире искусства – тем более. Сегодня мне Ваша дата представляется возрастом новых свершений и радостной, увлеченной работы. Однако, конечно, и за то, что уже сделано Вами в нашем кинематографе, – огромное спасибо. Особенно мне приятно, что Вы доказали, как плодотворно может быть обращение к современной драматургии. Отдельное спасибо Вам – за меня и за моих коллег, замечательных советских драматургов С. Алешина, А. Володина, Э. Радзинского и др.

Олег Табаков в фильме «Шумный день»

Кадр из фильма «Шумный день». Олег Табаков и Лев Круглый

И еще, во всех Ваших фильмах люди – это самостоятельный мир, и каждый из них Вам дорог и интересен. Вы исследуете человеческие судьбы с болью и состраданием, с восторгом и с гневом, и это мне очень дорого в Вас и Ваших замечательных работах. Как приятно, что, следуя традициям нашего великого искусства, Вы верите, что человек – это человек, а не инфузория под микроскопом или даже некое человекоподобное существо «за стеклом». Удач Вам, здоровья и еще много-много «шумных дней» в поисках радости.

Ваш Виктор Розов».

Глава 9

Счастливые и трагические дни

Встречи с Николаем Черкасовым и Самуилом Алешиным

1963 год. В 2003 году столетний юбилей выдающегося русского трагика и комедийного артиста, любимца миллионов зрителей, государственного деятеля и патриота Николая Черкасова прошел почти не замеченным. Ни Министерство культуры РФ, ни Союз кинематографистов РФ, ни сочинский «Кинотавр», ни каналы Центрального телевидения не отметили столь дорогую дату. Даже Дом кино не устроил вечер его памяти. Да что говорить, когда в наше время забываются поэты Серебряного века, а школьники не знают, кто такой маршал Жуков. Их имена тонут в пучине сегодняшних героев кинофильмов и сериалов ТВ – бандитов, убийц, насильников, полицейских и миллионеров. Ахматову, Гумилева, Цветаеву, Мандельштама, Волошина, Блока дети не знают. Зато они любят Арнольда Шварценеггера. Побеждает культурная контрреволюция.

«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно. Не уважать оной есть постыдное малодушие», – так сказал А.С. Пушкин. Забыли мы заповедь великого поэта.

Еще в детстве, увидев фильм «Дети капитана Гранта», я, как и миллионы мальчишек и девчонок, влюбился в веселого и озорного Паганеля – Черкасова, в песню Дунаевского «Капитан, капитан, улыбнитесь, ведь улыбка – это флаг корабля…», которую пела вся страна…

Николай Черкасов был замечательным театральным актером, танцевал в балете, работал артистом миманса, играл на одной сцене с Федором Шаляпиным. Он снимался в фильмах «Депутат Балтики», «Дети капитана Гранта», «Александр Невский», «Иван Грозный», «Дон Кихот»; работал с Сергеем Эйзенштейном, Григорием Александровым, Григорием Козинцевым… Последняя и, как признавался сам актер, любимая его роль в кино – академик Дронов в моем фильме «Все остается людям».

Дни работы над фильмом «Все остается людям» я назвал бы одновременно счастливыми и трагическими. Сотрудничать с великим Черкасовым было действительно счастьем. Но для самого актера это время стало тяжелым. В дни съемок его уволили из ленинградского театра имени Пушкина – «Александринки», в которой он прослужил более тридцати лет. К тому же он сильно болел тогда, настолько сильно, что роль академика Дронова оказалась последней в его жизни.

Николай Черкасов и я в гримерной перед съемками фильма «Все остается людям»

Сейчас трудно поверить в то, что выдающегося актера не хотели утверждать на эту роль. Да и вообще не желали, чтобы фильм был поставлен…

А дело было так: я принес сценарий «Все остается людям» – на мой взгляд, философский, умный – Ивану Александровичу Пырьеву, который в то время был директором «Мосфильма». Тот обещал за ночь с ним ознакомиться. На следующий день я пришел к нему – лицо хмурое.

– Я с тобой, – говорит, – буду сценарий на худсовете обсуждать.

Не понравилось, значит. Надо сказать, что в сценарии было очень мало действия и объектов – квартира Дронова, кабинет и два кусочка натуры.

«Все остается людям», рабочий момент. Николай Черкасов, Софья Пилявская и я

На худсовете первым выступил режиссер Е. Дзиган: —Средняя пьеса, по которой написан сценарий, к кино не имеет никакого отношения.

Затем взорвался Пырьев (Иван Александрович начинал свою речь как обычно, почти шепотом, а потом доходил до крика):

– Жора! Жорочка! Георгий Григорьевич! Ты окончил режиссерский факультет ВГИКа, и диплом тебе вручал сам Эйзенштейн. Ты работал у меня ассистентом – и хорошо работал. Ты поставил успешную картину «Шумный день». Жора, ты ничего не понял в кино, если приносишь сценарий, в котором одна болтовня!