Читаем 320 страниц про любовь и кино. Мемуары последнего из могикан полностью

Следует рассказать читателю, что мы уже сняли весь фильм, декорацию разобрали, а песни у нас не было. Эдвард Радзинский обратился к замечательному поэту Роберту Рождественскому. Он посмотрел фильм и написал эти чудесные стихи. А известный композитор Флярковский – музыку. Кстати, они земляки, с Урала…

Мы построили небольшую стеночку, на фоне которой и сняли этот эпизод с песней.

В этом фильме есть то, что нужно для настоящего кино: простая, внятно рассказанная история о самом главном – о человеческих чувствах. И поэтому, наверное, картина «Еще раз про любовь» не устареет никогда.

Пьеса «104 страницы про любовь», по мотивам которой был написан сценарий «Еще раз про любовь», имела большой успех, она шла более чем в ста театрах СССР. А тогдашний министр культуры, легендарная Екатерина Фурцева, пришла в ужас, увидев афишу спектакля со столь «откровенным» названием. Радзинский отправился к Фурцевой и долго взволнованно объяснял министру, что «эта пьеса не про шлюшку – она про свободу, про любовь, про сентиментальную жажду чистоты». Екатерина Алексеевна его поняла, потому что была не только винтиком в государственном аппарате – она была женщиной. «Как нам с вами должно быть сейчас стыдно, что мы уже не умеем так любить!», – сказала Фурцева.

Татьяна Доронина в фильме сыграла женщину немного не от мира сего, которой был дан самый высочайший дар – умение любить. Она пылала и сгорела от этой любви, а искрами от пламени обожгла всех, кто соприкоснулся с ней. И прежде всего – того мужчину, которому выпало счастье (или же беда?) быть любимым ею. Кстати, на роль этого самого мужчины, физика-атомщика с вычурным именем Электрон, сначала пригласили Владимира Высоцкого. Он очень хотел сниматься в нашей картине, можно сказать, мечтал. Даже попросил сделать ему ботинки на высоких пятисантиметровых каблуках, чтобы казаться выше Тани. Но мы с Радзинским, посмотрев кинопробы, поняли, что надо искать другого артиста – высокого, статного… Даже на каблуках Володя не монтировался с Таней, не было нужной гармонии. И мы пригласили молодого, тогда еще не особенно известного талантливого театрального актера Александра Лазарева. Его пробы оказались удачными. Лазарев, так же, как и Доронина, окончил Школу-студию МХАТ.

Так в фильме появился самоуверенный и ироничный Александр Лазарев. Красивый мужчина, который знает, что красив, и поэтому спокоен. До поры до времени, правда, – пока его не обожжет такое пламя, которого ему хватит на всю оставшуюся жизнь. Но уже без нее…

Одну из ролей блистательно сыграл Александр Ширвиндт.

История, рассказанная Радзинским и воплощенная на экране, оказалась близка и современным режиссерам. Вера Сторожева начала путь в большое кино с фильма «Небо. Самолет. Девушка», где героиню сыграла своеобразная и талантливая Рината Литвинова, а летчика – сын Олега Ефремова Михаил. Наверное, не стоит называть это ремейком. Это скорее вариации на тему. На просмотр этого фильма в Дом кино меня пригласила сама Рената. Перед началом показа, увидев меня в седьмом ряду, она подошла ко мне. Мы обнялись и расцеловались. Я пожелал ей успеха и случайно наступил на ее длинное белое платье…

Кадр из фильма «Еще раз про любовь»


Я считаю, что смотреть этот фильм, конечно, будут, потому что народ давно ошалел от засилья на экранах кино и телевидения бандитских картин, убийств и истязаний. Но картина никогда не поднимется до славы фильма «Еще раз про любовь», потому что наше кино – кино романтически-поэтическое, а здесь же налицо явный натурализм. Что поделаешь – какое время, такое и кино.

В моей памяти навсегда останется финальная сцена из фильма «Еще раз про любовь» – удаляющаяся спина Александра Лазарева и голос Татьяны Дорониной за кадром: «Но не выросла еще та ромашка, на которой я себе погадаю…»

Кадр из фильма «Еще раз про любовь»


В своей книге «Дневник актрисы» Татьяна Доронина написала обо мне: «Если бы не Георгий Натансон, не видать мне «большого экрана» и такой нежной зрительской любви».

Я горжусь этим. Я продолжаю снимать кино. Дебютировал в кинодокументалистике, сняв фильм «Я вернусь» – о пребывании Михаила Булгакова в Крыму и «Булгаков на Кавказе» – о военвраче Белой армии, впоследствии ставшем великим драматургом и писателем. В планах у меня большой художественный фильм о Булгакове. Я бываю на просмотрах Московского международного кинофестиваля, и мне интересно все, что происходит в мировом кино. Я считаю, что кино – огромная сила, которая воспитывает новые поколения.


…На роль Мышки пробовались много актрис. Особенно запомнилась одна история. Я шел по улице Горького и увидел красивую молодую девушку – плотненькую, веснушчатую. Подхожу к ней, говорю, что я, мол, режиссер, приглашаю ее на пробы. А она отвечает:

– По улице Горького много всяких режиссеров ходит, к девушкам пристают!

– Я не такой, у меня документ есть.

– А что вы сняли?

– «Старшую сестру».

– Вы сняли «Старшую сестру»?! Да вы и на режиссера-то не похожи…

Я обиделся, говорю:

– Я же вас не домой к себе приглашаю. Приедете на студию – увидите.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми

Супермен, Бэтмен, Чудо-Женщина, Железный Человек, Люди Икс – кто ж их не знает? Супергерои давно и прочно поселились на кино- и телеэкране, в наших видеоиграх и в наших грезах. Но что именно они пытаются нам сказать? Грант Моррисон, один из классиков современного графического романа («Бэтмен: Лечебница Аркхем», «НАС3», «Все звезды. Супермен»), видит в супергероях мощные архетипы, при помощи которых человек сам себе объясняет, что было с нами в прошлом, и что предстоит в будущем, и что это вообще такое – быть человеком. Историю жанра Моррисон знает как никто другой, причем изнутри; рассказывая ее с неослабной страстью, от азов до новейших киновоплощений, он предлагает нам первое глубокое исследование великого современного мифа – мифа о супергерое.«Подробнейший и глубоко личный рассказ об истории комиксов – от одного из умнейших и знаменитейших мастеров жанра» (Financial Times).Книга содержит нецензурную брань.

Грант Моррисон

Кино
Публичное одиночество
Публичное одиночество

Что думает о любви и жизни главный режиссер страны? Как относится мэтр кинематографа к власти и демократии? Обижается ли, когда его называют барином? И почему всемирная слава всегда приводит к глобальному одиночеству?..Все, что делает Никита Михалков, вызывает самый пристальный интерес публики. О его творчестве спорят, им восхищаются, ему подражают… Однако, как почти каждого большого художника, его не всегда понимают и принимают современники.Не случайно свою книгу Никита Сергеевич назвал «Публичное одиночество» и поделился в ней своими размышлениями о самых разных творческих, культурных и жизненных вопросах: о вере, власти, женщинах, ксенофобии, монархии, великих актерах и многом-многом другом…«Это не воспоминания, написанные годы спустя, которых так много сегодня и в которых любые прошлые события и лица могут быть освещены и представлены в «нужном свете». Это документированная хроника того, что было мною сказано ранее, и того, что я говорю сейчас.Это жестокий эксперимент, но я иду на него сознательно. Что сказано – сказано, что сделано – сделано».По «гамбургскому счету» подошел к своей книге автор. Ну а что из этого получилось – судить вам, дорогие читатели!

Никита Сергеевич Михалков

Кино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

Эта книга, с одной стороны, нефилософская, с другой — исключительно философская. Ее можно рассматривать как исследовательскую работу, но в определенных концептуальных рамках. Автор попытался понять вселенную Тарантино так, как понимает ее режиссер, и обращался к жанровому своеобразию тарантиновских фильмов, чтобы доказать его уникальность. Творчество Тарантино автор разделил на три периода, каждому из которых посвящена отдельная часть книги: первый период — условно криминальное кино, Pulp Fiction; второй период — вторжение режиссера на территорию грайндхауса; третий — утверждение режиссера на территории грайндхауса. Последний период творчества Тарантино отмечен «историческим поворотом», обусловленным желанием режиссера снять Nazisploitation и подорвать конвенции спагетти-вестерна.

Александр Владимирович Павлов

Кино
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов

Киновед Дмитрий Комм на протяжении многих лет читает курс, посвященный фильму ужасов, на факультете свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета. В своей книге, основанной на материалах этого курса и цикле статей в журнале «Искусство кино», он знакомит читателя с традициями фильма ужасов и триллера, многообразием школ и направлений на разных континентах и в различных социокультурных условиях, а также с творчеством наиболее значимых режиссеров, создававших каноны хоррора: Альфреда Хичкока, Роджера Кормана, Марио Бавы, Дарио Ардженто, Брайана Де Пальмы и других. Книга может быть рекомендована студентам гуманитарных вузов, а также широкому кругу любителей кино.

Дмитрий Евгеньевич Комм , Дмитрий Комм

Кино / Прочее / Учебники / Образование и наука