47-й самурай

— Да. Я должен знать, что с ней.

— Она в больнице. В Японии нет детских домов. Детей, оставшихся без родителей, воспитывают родственники. Но в данном случае родственников нет. Так что работники службы социального обеспечения поместили девочку в католическую детскую больницу. Ей там плохо. У нее никого нет. В одну ночь исчезло все, что у нее было, и сейчас она спит не на татами, как дома, а на койке. Бедняжка считает, что за ней придет Железный Дровосек и спасет ее. Я так и не смогла понять, кто такой этот Железный Дровосек.

— Все это очень печально.

— Такова наша жестокая планета Земля.

— И никто ее не навещает?

— Навещать ее некому.

— А мне можно ее навестить?

— Не лучшая затея.

— Малышке нужен кто-то.

— Это невозможно.

— Мисс Окада, разве ты не хочешь найти этих людей? Они безжалостно расправились с семьей, оставили четырехлетнюю девочку сиротой. Их надо наказать. Разве ты не видишь? Не ты ли прислала мне отчет о вскрытии? Мне почему-то кажется, что вся эта профессиональная объективность — только игра; ты хочешь расквитаться с этими людьми не меньше моего.

— Я тебе ничего не посылала. Тут ты заблуждаешься. Но в этом заблуждении ничего страшного нет. А страшное заблуждение заключается в том, что ты почему-то решил, будто мы с тобой кореши и вместе должны творить правосудие. Забудь об этом. Я работаю на правительство Соединенных Штатов; здесь начинаются и заканчиваются все мои привязанности. Не романтизируй меня, потому что я тебя разочарую. Вот реальность: у тебя остался последний дюйм поводка. Ты еще немного занимаешься этим расследованием. Если тебе удается достать какие-либо доказательства, ты обращаешься ко мне, в первую и в последнюю очередь. Если это будет что-то существенное, я прослежу за тем, чтобы доказательства попали к соответствующим японским властям, и на этом наше участие заканчивается. Дальше всем будет заниматься японское правосудие, а может, и не будет, потому что такова реальность. Если ты нарушишь мои правила, я мигом на тебя донесу — и ты отправишься в японскую тюрьму.

— Я бы сказал, что договариваться с тобой очень нелегко, но дело обстоит еще хуже: ты вообще не желаешь договариваться.

— Да, не хочу. Не строй из себя самурая передо мной, понятно? Иначе тебе здорово достанется. И я не шучу, Свэггер. Я говорю тебе четко и раздельно: если понадобится, приятель, я тебя так отделаю, что ты пожалеешь о том, что решил участвовать в этом родео.

Глава 23

«ТОКИЙСКИЙ ВЕСТНИК»

Разумеется, она приехала на красной «мазде»-кабриолете с открытым верхом. С развевающимися длинными волосами, в лётных очках-консервах она неслась по запруженным улицам Токио, словно ниндзя, ругаясь на тех, кто ехал медленнее, постоянно перестраиваясь из ряда в ряд, резко тормозя, стремительно ускоряясь, используя все передачи, чувствуя себя совершенно уверенно в левостороннем движении. Это был вечер следующего дня. Когда Боб ей позвонил, она сказала, где и когда его заберет.

Однако поехали они не к журналисту. Вместо этого через какое-то время машина подкатила к большому комплексу из серого кирпича, явно принадлежащему католической церкви, потому что перед ним стояло изваяние какого-то святого. Сьюзен поставила машину на стоянку напротив детской площадки, обнесенной сетчатой оградой.

— Жди здесь, — предупредила она. — Я не хочу, чтобы девочка тебя видела. Никто не может сказать, что она помнит, какие у нее ассоциации. Поверь мне, новые потрясения этому ребенку не нужны. Ей и так здорово досталось.

Боб остался сидеть в машине. Окада скрылась в здании и появилась минут через десять вместе с девочкой.

Боб сразу же заметил изменения. Прежде общительная, открытая, Мико стала замкнутой и запуганной. Она крепко держала Сьюзен за руку и никак не хотела ее отпускать. Сьюзен подвела ее к качелям, усадила и начала раскачивать, но уже через несколько секунд девочка начала кричать.

Боб находился слишком далеко и не мог разобрать слова, но он увидел, что Сьюзен сняла малышку с качелей и прижала ее к груди. Затем они подошли к горке. Мико робко забралась наверх и кое-как скатилась по сверкающей поверхности. Однако в ней не было ни раскрепощенности, ни желания отдаться головокружительной силе земного притяжения; все ее движения оставались скованными.

Встреча продолжалась всего несколько минут. У Мико просто не было никакого желания наслаждаться площадкой. Пугливая, стеснительная, она нервно жалась к Сьюзен. Та пыталась ласково ее успокоить, но тщетно.

Свэггер с трудом терпел это зрелище. Он поймал себя на том, что до боли стиснул зубы от ярости.

Девочка переполнена страхом.

«Что бы я ни говорил Окаде, — подумал Боб, — тот, кто это сделал, также познает страх. После чего я разрежу его на части».

Женщина и ребенок скрылись в здании, и Боб постарался успокоиться. В голове у него стоял гул. Ему жутко хотелось выпить, но он понимал, что это ничего не решит. Так что он вышел из машины и сделал несколько жадных глотков свежего воздуха, пытаясь расслабиться. Вскоре появилась Сьюзен, и они поехали дальше.