5-6. Дворы Хаоса. Козыри Судьбы

Я ехал прочь от Залива[41], пока не попал в тихое, спокойное место, поросшее густыми деревьями. Там я остановил машину, вылез и пошел дальше пешком.

Шел я довольно долго, наконец неподалеку заметил пустынный небольшой сквер. Я присел на скамейку, вынул Козыри и внимательно их рассмотрел. Несколько карт показались чем-то знакомыми, но другие совершенно сбивали с толку. На одну я смотрел слишком долго и, кажется, услышал пение сирен[42]. Я отложил карты в сторону. Я не узнавал руки мастера. И это меня пугало больше всего.

Я вспомнил рассказ об известном на весь мир токсикологе, который нечаянно проглотил яд, от которого не было противоядия. Самое первое, что он у себя спросил: принял ли он смертельную дозу? Он заглянул в классический труд, который сам же и написал несколькими годами раньше. Да, принял — его собственная книга утверждала именно так. Он пролистал другую — человек, который ее написал, был по уровню не ниже его. Если верить этой, другой, получалось, он принял только половину того, что необходимо, чтобы справиться с человеком такой массы тела, как у него. И вот он сел и принялся ждать, надеясь, что ошибся все-таки он.

Я чувствовал себя точно так же, потому что всегда считал, что в картах разбираюсь неплохо. Я думал, что знаю работу каждого, кто мог делать подобные вещи. Я выбрал одну из карт, в ней было какое-то странное, неуловимое, почти знакомое очарование — изображала она небольшой, поросший травой луг, он выступал в тихое озеро, а справа виднелся кусочек чего-то яркого, блестящего, неопределенного. От моего резкого выдоха на мгновение карта покрылась туманом — тогда я щелкнул по ней ногтем. Она ответила звоном стеклянного колокольчика, ожила. Тени поплыли и запульсировали — дело близилось к вечеру. Я провел над картой ладонью, и она вновь застыла — и снова озеро, трава, день.

Очень далеко отсюда. Поток времени течет там быстрее, не то что здесь. Интересно.

Я вытащил старую трубку, которой иногда баловался, набил ее, запалил, попыхтел и стал размышлять. Карты действовали прекрасно, они не были умелой подделкой, и хотя я не понимал их предназначения, главной сейчас заботой было не это.

Сегодня — тридцатое апреля, и я снова встретился со смертью лицом к лицу. И по-прежнему мне придется противостоять тому, кто ведет игру с моей жизнью. Опять на этот раз вместо Z кто-то действовал по его доверенности. И уничтожил я не просто собачку. И еще карты… где Джулия их достала и почему хотела, чтобы они обязательно оказались у меня? Карты и эта собака — явно примета силы, более могущественной, чем бывает у обычных людей. Все это время я думал, что просто навлек на себя внимание какого-то психа, с которым легко мог бы справиться на досуге. Но то, что произошло этим утром, — заставляло посмотреть на дело совсем с другой стороны. Это значило, что где-то у меня до черта врагов.

Я даже вздрогнул. Мне захотелось еще раз побеседовать с Льюком, чтобы он как можно подробней пересказал мне, о чем они с Джулией говорили вчерашним вечером; а вдруг она сказала что-то такое, что дало бы хоть какую-то ниточку. Еще мне хотелось вернуться и снова обыскать ее квартиру. Но этот пункт из повестки придется вычеркнуть. Как раз когда я оттуда отъезжал, к дому подваливали копы[43]. Так что какое-то время туда не сунешься.

Рик. Рик Кински, парень, с которым она встречалась после нашего с ней разрыва. Я знал его только внешне: тощий, с усиками, типичный «умник» — толстые очки и все, что в таких случаях полагается. Он был управляющим в книжной лавке, я заходил к нему пару раз. Это все, что я о нем знал. Может быть, он сумеет мне рассказать о картах. И о том, как Джулию угораздило влипнуть в историю, стоившую ей жизни.

Я еще немного поразмышлял, затем отложил карты. Всё — карточные дурачества в сторону. Успеется. Сейчас мне была нужна информация — и как можно больше.

Я направился обратно к машине. Пока я шел, возникла мысль: а ведь тридцатое апреля еще не кончилось. Возможно, Z не считает стычку сегодня утром прямым ударом по мне. В таком случае у него еще море времени повторить попытку. И потом я чувствовал, что, если начну подбираться ближе, Z забудет о всяких датах и вцепится в мою глотку, как только найдет к ней дорогу. Я решил отныне, пока этот проклятый вопрос продолжает оставаться открытым, вообще не снимать защиту и жить как в осаде. А все мои силы надо направить на то, чтобы вопрос закрыть. И похоже, само мое благополучие требовало, чтобы враг был уничтожен, и чем скорее, тем лучше.

А может, стоит пойти поискать совета? Я задумался. Если и так, то у кого? Существовала жуткая куча всего, чего я еще мог не знать о своем наследстве…

Нет. Еще нет, решил я. Следует рискнуть и справиться самому. Но одно дело — хотеть. А знать, как за это взяться, — тут нужна была практика. Там, откуда я родом, надо всегда быть готовым улаживать сволочные вопросы.