50 х 50

— Нет. Я был дураком — теперь нет. Полагая, что это обычная социэтическая проблема, я проигрывал на каждом ходу. Ты должен понимать методологию социэтики. Для хорошего оператора не существует взаимосвязей, которых нельзя обнаружить. Хенгли готовился к тому, что будет проведено еще одно базисное обследование. Нашу операцию легко обнаружить, если знать, куда… и как… смотреть. Получение информации означает некий контакт, а контакт при желании всегда можно засечь. Он знал, где мы находимся, и лишь выжидал. Но наше время истекло, когда он понял, что сбор информации закончен и мы готовы приступить к действиям. Поэтому я уничтожил нашу базу и сбил его со следа.

— Но… тогда мы беззащитны. Что мы можем сделать?

Нил знал ответ, но слова опять не ложились на язык. Он понимал, стоит их произнести, и обратного хода уже не будет. И тут до него дошло, что он напрочь забыл про рану Косты.

— Извини… Я забыл, что ты ранен. Чем я могу тебе помочь?

— Ничем, — отрезал Коста. — Рану я перевязал, так что говорить тут не о чем. Отвечай на мой вопрос. Что нам остается? Что мы можем сделать?

— Я должен убить Хенгли. Тогда удастся спокойно дождаться группы поддержки.

— Но какой от этого прок? — Коста пытался разглядеть лицо Нила в темноте подвала. — Ты же сам говорил мне, что убийством войну не предотвратить. Один человек ничего не значит.

— Только в нормальной ситуации, — объяснил Нил. — Борьбу между планетами можно рассматривать как небесную шахматную партию. У нее есть свои правила, Ранее, говоря об индивидуумах, я имел в виду шахматные фигуры. Теперь я предлагаю совсем иное решение. Я собираюсь выиграть шахматную партию неординарным способом. Застрелив шахматиста.

Долгое время тишину нарушало лишь их дыхание. Потом Коста шевельнулся, и тут же что-то металлическое легонько стукнуло о дверь.

— Вообще-то это моя работа, — прошептал Коста, — но сейчас мне она не под силу. Ты прав, это надо сделать. Но я могу тебе помочь спланировать операцию, чтобы ты смог добраться до Хенгли. Шансов у тебя, возможно, побольше, чем у меня, потому что ты — дилетант, о чем им доподлинно известно. Слушай внимательно, потому что времени у нас в обрез.

Нил не спорил. Он знал, что надо сделать, а Коста мог объяснить как. Инструкции запоминались легко, оружие он рассовывал, следуя указаниям Косты.

— Как только ты выйдешь из этого здания, сразу иди к Хенгли, — говорил Коста. — Сейчас он торжествует, а потому бдительность у него притупилась. А потом, как только покончишь с ним, затаись. И не высовывай носа как минимум три дня. Только потом начинай искать названных мною людей. К тому времени обстановка должна несколько успокоиться.

— Мне не хочется оставлять тебя здесь, — в голосе Нила слышалась озабоченность.

— Это наилучший вариант, более того, единственный. Тут я в безопасности. Да, я ранен, но у меня достаточно лекарств, чтобы оклематься и выбраться отсюда самостоятельно.

— Если уж мне надо прятаться, я спрячусь здесь. И буду заботиться о тебе.

Коста не ответил. Они уже обо всем переговорили. Обменялись рукопожатием, и Нил начал выбираться из подвала.

Немного поплутав, попал в вестибюль. С опаской взялся за ручку входной двери. Коста не сомневался, что Нилу удастся выйти незамеченным, но у него самого такой уверенности не было. Конечно же, улица будет патрулироваться полицией. И лишь открывая дверь, понял, на чем основывались слова Косты.

За его спиной загремели выстрелы. Значит, у Косты был еще один пистолет. Он не стал говорить Нилу о том, что отвлечет полицию и обеспечит его отход. По улице пронесся автомобиль. Как только он скрылся за поворотом, Нил выскользнул из двери, пересек улицу и направился к ближайшей станции подземки. На большинстве станций имелись комнаты отдыха, оборудованные душевыми и химчистками.

Часом позже он добрался до дома Хенгли. Помывшийся, гладко выбритый, в чистой одежде, чувствовал он себя гораздо увереннее. Никто не остановил его, даже не заметил. В подъезде не было ни души, лифт доставил его на нужный этаж, когда он назвал фамилию Хенгли. Лишь у двери его пронзил страх. Очень уж легко он добрался до цели. Нил коснулся пальцами ручки, повернул. Дверь открылась. Глубоко вдохнув, он переступил порог.

Очутился в большой темной комнате. В дальней стене заметил открытую дверь, отсвет лампы, горящей где-то в глубине квартиры. Шагнул к двери, и тут же голову пронзила боль, перед глазами вспыхнули звезды, и Нил повалился на ковер.

Сознания не потерял, но очень смутно помнил, что происходило с ним в первые минуты после удара. Когда окончательно пришел в себя, в комнате горел свет. Он лежал на спине. Над ним стояли двое мужчин. Один держал в руке короткий металлический стержень, которым периодически похлопывал по другой ладони.

Вторым был Хенгли.

— Не с добром ты пришел к давнему другу, — Хенгли держал в руке пистолет Нила. — Ладно, заходи, я хочу с тобой поговорить.