50 х 50

Нил с трудом перевернулся на спину, начал подниматься. Голова раскалывалась от боли, но он приказал себе не обращать на нее внимания. Как бы невзначай коснулся щиколотки. Убедился, что миниатюрный пистолет, полученный от Косты, на месте. Может, Хенгли все же не так и умен.

— Я смогу с ним разобраться, — сказал Хенгли мужчине с металлическим стержнем. — Он — последний, так что ты можешь идти спать. Но рано утром я тебя жду, — мужчина кивнул и вышел.

Плюхнувшись на стул, Нил думал о том, что убийство Хенгли даже доставит ему удовольствие. Коста мертв, и ответственность за его смерть лежала на этом человеке. Ему даже не придется убивать друга. За прошедшие годы Хенгли сильно изменился. Набрал вес, отрастил окладистую бороду и усы. Нил наклонился вперед, пальцы его оказались рядом с рукояткой пистолета. Хенгли не мог видеть его руки: мешал стол. Оставалось только выхватить пистолет и открыть огонь.

— Пистолет можешь вытащить, но не пытайся стрелять, — Хенгли широко улыбался. Дуло его пистолета, солидного калибра, смотрело Нилу в грудь. Он наблюдал, как Нил вытаскивает из ботинка пистолет, швыряет в дальний угол. — Так-то лучше. — Свой пистолет Хенгли положил на стол, чтобы он был под рукой. — Теперь мы можем поговорить.

— Мне нечего сказать тебе, Хенгли, — Нил в изнеможении откинулся на спинку стула. — Ты — предатель.

В приступе внезапной ярости Хенгли врезал кулаком по стулу.

— Не тебе говорить со мной о предательстве, миротворец! — взревел он. — Красться в квартиру с пистолетом в руке, чтобы убить друга! Что в этом мирного? Куда подевались принципы гуманизма, о которых ты так любил порассуждать, когда мы учились в университете?

Нил не слушал его слов, думал о том, что говорил ему Коста. Он умер, но разработанная им операция продолжалась. Все шло по плану.

«Заходи в квартиру, — наказывал ему Коста. — Он тебя не убьет. Во всяком случае, сразу. Он — самый одинокий человек во Вселенной, потому что продал один мир ради другого, который еще не завоевал. И нет никого, кому он мог бы открыть душу. Он знает, что ты пришел, чтобы убить его, но не устоит перед искушением сначала поговорить с тобой. Особенно если дашь ему возможность взять над собой вверх. Но его победа не должна быть легкой. Пусть думает, что перехитрил тебя. Так что маленький пистолет придется очень кстати. Он обрадуется, сумев обнаружить и его, и на какое-то время ослабит бдительность. Ненамного, но ослабит. И этого времени тебе должно хватить, чтобы убить его. Не тяни. Воспользуйся первой же возможностью».

Боковым зрением Нил видел радиофон, прикрепленный к нагрудному карману пиджака. Чуть потрепанный, ничем не отличающийся от тысяч и миллионов других, которыми пользовались все и каждый, практически такой же, что и радиофон на пиджаке Хенгли. Универсальная примета времени, как ключи и мелочь в карманах.

Только радиофон Нила был смертоносным оружием, продуктом секретных лабораторий, специализирующихся на внезапной смерти. От Нила требовалось одно: сократить расстояние между радиофоном и Хенгли до минимума. Радиус действия малютки составлял два фута. Радиофон активировался, если в этой зоне оказывалась любая часть тела жертвы.

— Могу я задать тебе вопрос, Хенгли? — прервал он разглагольствования своего врага.

Хенгли недовольно поморщился, потом кивнул:

— Валяй. Что тебя интересует?

— Очевидное. Зачем ты это сделал? Я хочу сказать, перебежал на другую сторону, оставил созидательную работу ради… ради разрушительного предательства.

— Много ты в этом понимаешь! — проорал Хенгли. — Позитивная работа, разрушительное предательство. Война. Мир. Это всего лишь слова, и мне понадобились годы, чтобы это понять. Что может быть более созидательного, чем вознести себя… и эту планету на вершину могущества? Это в моей власти, и я это сделаю!

— Власть — вот оно, ключевое слово. — Нил вдруг почувствовал безмерную усталость. — Мы покорили звезды, но не расстались со своими мелкими страстишками. Наверное, в них нет ничего плохого, если мы держим их при себе. Беда приходит, когда мы начинаем навязывать их другим. Что ж, с этим покончено. Во всяком случае, на этот раз.

Одним движением он сдернул радиофон с пиджака и бросил на стол Хенгли.

— Прощай!

Маленький механизм запрыгал по столу, и Хенгли отпрянул, взвыв, как раненый зверь. Схватил пистолет, попытался одновременно выстрелить и в радиофон, и в Нила. Опоздал. Радиофон зажужжал раньше.

Нил подпрыгнул. Даже он почувствовал легкий электрический удар. Хотя получил лишь микроскопическую дозу направленного излучения.

Потому что весь удар пришелся на Хенгли. Активированное поле устройства сканировало его нервную систему и точно настроилось на микрочастоту, по которой передавались сигналы в эфферентной нервной системе. А закончив настройку, нанесло энергетические удары.

Последствия были ужасными. Каждое нервное волокно отреагировало по максимуму. И все мышцы сократились, следуя полученным командам.