50 знаменитых самоубийц

И тембр, и интонацию храня,На фоне учащенного дыханьяМой голос, отсеченный от меня,

Отдельное начнет существованье.Уйду… Но, на вращающийся кругПоставив говорящую пластмассу,Меня помянет добрым словом друг,

А недруг… недруг сделает гримасу.Юлия Друнина

Сейчас имя Юлии Друниной почти забыто, а когда-то она была одной из самых известных советских поэтесс. Ее имя ассоциировалось с фронтовой романтикой, ведь большая часть творчества поэтессы была посвящена Великой Отечественной войне, которую она прошла санинструктором пехотного батальона. Война стала точкой творческого и нравственного отсчета для всей ее послевоенной жизни. Война легла в основу творчества, стала сквозным персонажем всех ее поэтических сборников, первый из которых вышел в 1948 г., а последний – уже после смерти. Юлия Друнина получила награды и за военную доблесть (ордена Красной Звезды, Отечественной войны 1-й степени, медали «За отвагу», «За оборону Москвы», «За победу над Германией»), и за поэтические заслуги (ордена Трудового Красного Знамени (дважды), «Знак Почета»).

Она могла тысячу раз погибнуть на войне, а ушла из жизни по своей воле 20 ноября 1991 г., отравившись выхлопными газами в гараже своего дома в подмосковном селе Красная Пахра. Перед смертью поэтесса написала несколько писем: друзьям, в Союз писателей и даже в милицию – чтобы снять малейшие подозрения и недомолвки, чтобы в ее смерти никого не винили. Она умерла вместе с Советским Союзом, который стал для нее страной детства, юности, большой любви и поэтического успеха. Она не хотела – да и не смогла бы – жить в другой стране, даже если это Россия…

Юлия Друнина родилась 10 мая 1924 г. в семье учителя истории Владимира Друнина и его жены Матильды Борисовны. Мать Юлии родилась в Варшаве и, кроме русского, владела польским и немецким языками (немецкий она даже преподавала в школе). Матильда Борисовна была женщиной непоследовательной, сумбурной, и такими же были ее отношения с Юлей. Отца же девочка обожала, считая образчиком справедливости, ума, порядочности.

Они жили в обычной московской коммуналке, не считая это большой трагедией. Вообще в конце 20-х годов самым ругательным словом считалось «буржуй», причем буржуйством называлось не только любовь к роскоши, а даже самое маленькое украшение в одежде. И Юля еще маленьким ребенком восставала против «буржуйства» как могла: «Мама по случаю прихода гостей решила водрузить на мою голову большой бант! Я упорно сдергивала со своих коротких вихров это позорное украшение. На помощь был призван отец. Он укрепил бант таким хитроумным узлом, что сдернуть его я уже не могла. Покориться? Не тут-то было! Я схватила ножницы – и роскошный бант полетел на пол вместе с тощим хохолком. Я не дала водрузить неприятельский флаг!»

В 1931 г. Юля поступила в школу, где директорствовал ее отец, и начала посещать литературную студию при Центральном Доме художественного воспитания детей, помещавшуюся в здании Театра юного зрителя. Литературой девочка увлеклась очень рано, чему немало способствовала семейная библиотека, «…читать стала рано – от Лидии Чарской… до «Одиссеи» Гомера. Писала стихи…». В конце 30-х годов Юля Друнина приняла участие в конкурсе на лучшее стихотворение о Гражданской войне. В результате ее стихотворение было напечатано в «Учительской газете» и передано по радио.

Так начался творческий путь девочки, даже не подозревающей о том, что ее ждет. Юля, как и все ее поколение, мечтала о подвигах, сожалея о своем малолетстве и сетуя на то, что поздно родилась. Тогда она и ее ровесники еще не знали, что подвиг станет главным способом их жизни – военной и послевоенной. Характер у девочки соответствовал духу времени: упрямая, прямолинейная, романтичная. Ее жизненный принцип: «Жизнь – Родине, честь – никому!» определился еще тогда, и с ним она прошла по жизни.

Вполне закономерно, что в сорок первом она стала одной из армии добровольцев, оккупировавших призывные пункты в первые дни войны. Страх «опоздать на войну» погнал ее, девчонку, в военкомат уже 22 июня. Она стала санитаркой в госпитале, затем вошла в народное ополчение под Можайском, позже отправилась санинструктором в пехотный полк, попала в окружение, из которого выходила тринадцать дней. К счастью, прорыв удался, и она вернулась в Москву.

Разумеется, родители настояли на том, чтобы Юля прекратила свои подвиги и отправилась с ними в эвакуацию в Тюменскую область, в поселок Заводоуковск. Казалось бы, девушку удалось увезти с линии фронта, можно было надеяться на относительно спокойную жизнь, но не тут-то было. Несмотря на сильнейшее сопротивление родителей, Юлия все-таки сбежала на войну:

…Я видела один военкомат —Свой дом, что взять упорным штурмом надо…