50 знаменитых убийств

По пути в Персию Грибоедов на несколько месяцев задержался в Тифлисе. Здесь он женился на 16-летней княжне Нине Чавчавадзе, дочери своего друга грузинского поэта Александра Чавчавадзе. Молодую жену Грибоедов взял с собой в Персию. Когда российская миссия перебиралась из Тавриза в Тегеран, новобрачным (к счастью для молодой невесты) пришлось расстаться. Грибоедов оставил жену в Тавризе, а сам отправился в Тегеран, чтобы приготовить все к ее переезду.

По прибытии на место Грибоедов снова повел в отношении Персии достаточно жесткую политику. Ему принадлежат следующие слова: «Уважение к России ик ее требованиям — вот мне что нужно». Но по некоторым данным, отношение Грибоедова к персидским политическим деятелям подчас было высокомерным.

Он вел себя вызывающе, нарушал местный придворный этикет, требовал немедленной выплаты контрибуции. Россия выиграла войну, и Грибоедов не давал персам забывать об этом. Все переговоры посол вел с позиции силы. Тем не менее персидский шах Каджар-Фатх-Али в отношениях с российским послом держал себя дружелюбно, оказывал последнему почести, дарил подарки, наградил орденом. Новой войны он не хотел. Так что вначале все складывалось вполне благополучно.

Но дело в том, что еще в Тифлисе, не будучи хорошо знакомым с местным обществом, Грибоедов набрал себе, мягко говоря, не очень благонадежных помощников. Особенной безнравственностью среди них отличались некто Рустем-бек и Дадаш-бек. В Тегеране они часто появлялись на улицах в сильном подпитии, дебоширили, угрожая оружием, оскорбляли местных жителей, развратничали.

Это вызывало недовольство и возмущение персов.

Сам Грибоедов, естественно, не принимал участия в подобных акциях. Но его политика вызывала среди местных жителей не менее серьезное недовольство, чем поведение его безнравственных подчиненных. Здесь камнем преткновения стал вопрос о возвращении на родину пленных российских подданных. Как и в прочих делах, Грибоедов снова проявил максималистский подход. Особое возмущение у персов вызывало возвращение в Россию женщин (в основном грузинских и армянских), которые попали в плен очень давно, находились замужем, приняли мусульманскую веру. Масла в огонь подливал и Рустем-бек. Он рыскал со своими людьми по городу, искал пленников и, особенно, пленниц, при этом постоянно провоцируя тегеранцев своим поведением.

Еще одной личностью, вокруг которой накалились страсти, стал некто Мирза-Якуб, армянин по происхождению, более 15 лет прослуживший евнухом в гареме Каджар-Фатх-Али. Грибоедов собирался на время оставить миссию, поручив ее заботам своего секретаря Мальцова. Незадолго до назначенного отъезда к нему пришел Мирза-Якуб и заявил о своем желании вернуться на родину в Армению. Посол отдавал себе отчет в том, что возможны осложнения, пытался отговорить евнуха, но, не сумев сделать этого, оставил Мирзу-Якуба в доме миссии, планируя затем забрать его вместе с собой в Тавриз.

Евнух при шахском гареме — одно из самых приближенных к самому шаху лиц. Он посвящен во все секреты восточного двора. Неудивительно, что шах Каджар-Фатх-Али потребовал выдачи своего бывшего «работника». Его приближенные заявляли российскому послу, что евнух в гареме — все равно что шахская жена, и забрать его у шаха — все равно что забрать жену. Тем не менее на неоднократные требования шахских посланников вернуть евнуха Грибоедов ответил отказом. Тогда персы объявили, что Мирза-Якуб обокрал казнушаха. Это было вполне вероятно, учитывая, что он прожил в Персии двадцать лет, занимал высокую должность и до этого не проявлял желания уехать на родину. Грибоедов был вынужден согласиться на судебное разбирательство. В суде Мирза-Якуб стал ругать ислам и персидские законы, чем вызвал крайнее возмущение жителей города.

В это же время произошло еще одно событие, которое при прочих обстоятельствах могло бы остаться незамеченным. Но теперь оно переполнило чашу терпения персов. Здесь персидские источники и показания секретаря Мальцова (единственного представителя русской миссии, оставшегося в живых) расходятся. Персидские историки утверждают, что к Грибоедову привели двух грузинок, принявших мусульманство, и он против воли женщин задержал их в миссии. Сам шах подтверждал это, а также сообщал, что в тот роковой день сотрудники посольства на базаре обругали сеида, а ночью насильно затащили в миссию женщину. Мальцов утверждает, что к Грибоедову прибыли две пленные армянки, изъявившие свое желание вернуться на родину. Грибоедов оставил их в посольстве.

Руководителем восстания был муджштахид Месих. В организации мятежа также принимали участие улемьи и вельможи, среди которых активную роль, как и опасался Грибоедов, сыграл Аллаяр-хан.