60 семейств Америки

Говорили, что распоряжение Рузвельта потрясло Дж. П. Моргана как удар грома; он добился свидания с президентом и спросил его, будет ли возбуждено дело против аналогичной организации "Юнайтед Стейтс стил", на что Рузвельт якобы ответил: "Только в том случае, если мы найдем... что она совершила действия, которые мы признаем противозаконными"[¹ Н. Pringle, Theodore Roosevelt, р. 256.]. Ни тогда, ни после Рузвельт не нашел ничего противозаконного в действиях "Юнайтед Стейтс стил".

Элиху Рут вышел из состава кабинета для того, чтобы выступить в защиту "Нордзерн секьюритис" в качестве юридического представителя Моргана — Хилла, причем ему удалось добиться, что решение о роспуске компании, вынесенное Верховным судом 14 марта 1904 г., носило чисто формальный характер. Судья Оливер Уэндел Холмс, выражая точку зрения меньшинства, иронически намекнул, что, поскольку в данном случае был нарушен закон Шермана, относящийся к области уголовного права, Моргана, Гарримана, Хилла, Стиллмена и их коллег следовало бы привлечь к уголовной ответственности, а не слегка наказать решением о роспуске фирмы. "Никто, и менее всех Рузвельт, н* имел никакого желания возбуждать подобное дело... приближалась кампания 1904 г."[² Там же, стр. 263.].

Истинный характер этой прославленной "победы" правительства над компанией "Дж. П. Морган и К°" был раскрыт покойным сенатором Робертом М. Лафоллетом, который писал: "Юристы правительства, подготовляя решение, не предусмотрели ликвидации самого объединения и сговора, существовавшего между конкурировавшими и параллельными железнодорожными линиями; точно также они опустили в решении суда пункт, предусматривающий, чтобы эти конкурирующие компании существовали независимо друг от друга и чтобы каждая из них имела свой собственный совет директоров. В результате этого половинчатого решения объединение осталось нетронутым и могло продолжать существовать в виде акционерной компании или треста. Это сводило на-нет самую цель, ради которой было возбуждено судебное дело, и ничего не давало правительству. Больше того, решение по этому делу привело к тому, что основной капитал монополии увеличился на сто миллионов долларов, что легло новым грузом на клиентов железных дорог".

Трудно сказать, что именно побудило Рузвельта отдать приказание о возбуждении этого дела. Возможно, что Морган питал затаенное желание довести дело до суда, так как по условиям судебного решения доля Моргана и Хилла увеличилась за счет доли Гарримана. Достоверно лишь одно — мелодраматическое выступление Рузвельта, несмотря на ничтожный результат, создало ему в широких кругах славу врага миллионеров; достоверно также и то, что это общераспространенное заблуждение, подкрепленное последовавшим сразу же за судебным процессом туром выступлений президента по стране, явилось для Рузвельта несомненным политическим плюсом; и не менее достоверно, что это был первый и последний случай, когда Рузвельт скрестил шпаги с фирмой "Дж. П. Морган и К°" не только на словах, но и на деле. Последующее поведение Рузвельта заставляло думать, что, продемонстрировав раз навсегда свою независимость, он мог теперь позволить Моргану делать все, что тому будет угодно.

Рузвельт старался с помощью театральных эффектов укрепить создавшееся в широких массах впечатление о его враждебном отношении к Моргану. После процесса "Нордзерн секьюритис" на обеде, в клубе Гридайрон — организации вашингтонских журналистов — он заявил, потрясая кулаком перед носом Моргана: "Если вы не дадите нам сделать этого, то те, кто придет после нас, подымутся и уничтожат вас". По уставу клуба отчет об этой стычке не мог быть опубликован, но слухи о ней просочились за пределы клуба, после чего редакторы газет создали великий миф о неприязни Моргана к Рузвельту, который, как утверждали, с лихвой платил Моргану тем же.

В то время как Рузвельт и Морган занимались для увеселения публики инсценированными дуэлями, Рокфеллеры все более подозрительно относились к новому обитателю Белого Дома; их опасения £>ыли вполне справедливыми. Рокфеллеры пытались воспрепятствовать учреждению нового министерства торговли и труда с его Бюро по делам корпораций, но Рузвельт весьма быстро пресек их действия, показав, с какой силой могут быть использованы президентские полномочия. Он положил конец шумихе, поднятой Рокфеллерами, вызвав к себе журналистов и заявив им, что Джон Д. Рокфеллер послал девяти сенаторам, включая Хейла, Спунера, Элкинса и Кина, телеграмму следующего содержания: "Мы против антитрестовского законодательства. Наш юрист встретится с вами. Это дело должно быть прекращено".