7 побед Берии. Во славу СССР!

Чертежи во многих случаях прямо на ватмане шли на производство, так как правительство (читай: «Берия». — С.К.) доверяло нам утверждение всех технических решений и проектов без промежуточных инстанций…»

Здесь вполне угадывается стиль Берии — единственный и неповторимый, а если и повторяемый, то всё равно — подчинёнными и соратниками только Берии.

НО ЕСТЬ один вопрос, ответить на который точно и однозначно сегодня не сможет уже, как я понимаю, никто. И вопрос этот: «Кто же дал единый замысел для всех восьми проектов высотных зданий?»

Кто-либо из ведущих советских архитекторов?

Но они — и те, кто к проектам привлечён не был, и те, кто ими занимался, — были вполне самостоятельно мыслящими людьми и вряд ли согласились бы в разработке такой эпохальной темы руководствоваться чужими идеями, пусть объективно и великолепными.

В статье «Высотные здания», помещённой в 9-м томе БСЭ, подписанном к печати 3 декабря 1951 года, было сказано:

«В высотных зданиях, в соответствии с указаниями правительства (sic! — С.К.), сочетается близость к традициям архитектуры Москвы со смелым стремлением к новым образам, проникнутым мыслью о настоящем и будущем страны Советов. Скульптурная законченность многоярусных уступчатых объёмов, живописность силуэтов, богатая пластическая обработка фасадов сближают высотные здания с историческими архитектурными памятниками Москвы. С Дворцом Советов (тогда этот проект хотя и формально, но ещё существовал. — С.К.) высотные здания объединит общее для их архитектуры сочетание величавого спокойствия и уравновешенности масс со стремительной динамикой вертикального развития объёмов.»

Всё это было верно и хорошо, но кому принадлежала общая идея?

Не могли же восемь разных коллективов архитекторов одновременно и независимо друг от друга прийти к одному!?

В то же время и принять идею одного семь коллективов вряд ли смогли бы — ведь отличиться хотелось каждому. А с окончательным проектом Дворца Советов Иофана, Щуко и Гельфрейха проекты всех «высоток» имели — в итоге — весьма относительное сходство.

При этом тот же Борис Иофан (1891–1960) после войны был в форме, в 1947–1950 годах по его проектам построили комплекс Нефтяного и Горного институтов в Москве.

Владимира Щуко (1878–1939) не стало ещё до войны.

Владимир Гельфрейх, которому в конце 40-х годов едва перевалило за шестьдесят, продолжал, правда, работать и был автором проекта здания МИД СССР на Смоленской площади. Но не Гельфрейх же дал общий образец для всех!

Статья в БСЭ, правда, намекала на некие обезличенные «указания правительства», но ведь и правительство — это коллектив конкретных лиц. А там кому первому пришла в голову идея повторить в высотных зданиях Москвы силуэты Кремля (это в облике «высоток» чувствуется сразу)?

Ведь кому-то она, эта гениальная идея, должна была прийти в голову первому — архитектору ли, члену ли правительства!

Так кому?

Сталину?..

В принципе, это очень не исключено — Сталин был гением универсальным, полифоническим, он умел чувствовать тонко и мыслил самобытно не только в политике.

Современный историк архитектуры Д. Хмельницкий, давно живущий в Германии, в книге «Зодчий Сталин» пишет, что в самой истории возникновения «высоток» много странного — в литературе совершенно не упоминается о том, кто и когда разработал схему размещения высотных зданий на генеральном плане Москвы. При этом Хмельницкий, хотя к Сталину и не очень-то лоялен, считает, что именно Сталин — автор и первоначальной градостроительной идеи, и фактический автор архитектуры высотных домов, а далее поясняет, что поскольку Сталин «мелочно тщеславен» не был, то и не претендовал на официальное авторство.

Возможно и так, но тогда, скорее всего, статья БСЭ всё-таки сообщала бы: «.по указаниям великого вождя, товарища Сталина» и т. д. Сталин-то действительно тщеславием не страдал, но сколько других имели его в избытке, в том числе — ив редакции БСЭ.

Но вот же — в тексте статьи БСЭ конкретный автор идеи обозначен не был.

А как там товарищ Берия?

Он ведь был единственным архитектором среди членов правительства и единственным членом правительства среди архитекторов.

Так не Берия ли высказал идею первым?

А если это сделал и не он, а кто-то из общавшихся с ним архитекторов, то Берия вполне мог сразу же, с лёту, эту идею оценить и довести до Сталина. А тот её тоже с лёту оценил по достоинству и сделал руководящей для всех, кого было решено привлечь к проектированию высотных зданий.

А может быть, мысль пришла в голову первому Сталину, а он поделился ею с Берией, а Берия её сразу же горячо поддержал?

Нет, как ни прикидывай, а уже к общему замыслу московских «высоток» Лаврентий Берия в какой-то — и немалой — мере был причастен.

Конечно, всё сказанное выше — не более чем гипотеза, догадка, однако — на мой взгляд, гипотеза вполне правомерная.

ВО ВСЯКОМ случае несомненным историческим фактом является то, что Берия официально курировал проектирование и строительство «высоток», а делать что-либо формально, осуществляя «общее вмешательство в дела подчинённых», он не умел.