7Я

– Я понял. Эх. Мы не были с самого рождения большими шишками Немезиса. Мы с братом росли без родителей, выживая во время войны. Крали у военных припасы и гранаты. Сначала было тяжело оставлять их умирать от голода, но пришлось смириться с тем, что если не они умрут, то мы. Было тяжело ходить по пепельным пустошам. Мы всеми силами искали населенный пункт. Ушел где-то месяц или два. Это было настоящее изнурение. Всё же мы смогли найти Москву. В ней мы и повстречали Толстяка Тома. Он тогда еще не был толстяком.

– Да, были времена.

– Тогда он был молодым парнем, лет двадцати. Мы с ним сдружились, а затем началась настоящая работа. Мы с Томом захватывали власть изнутри, медленно, но верно подталкивали его к мечте – стать президентом и исправить положение в мире. А своих противников, к которым проявлял уважение, говорил: «Ты, как и я, зависим, тебе нужен Аппарат Президента». Именно Том первый предложил перемирие, когда забрал пост президента России. Можно сказать, мы закончили третью мировую. В ходе достижения цели Тома, он на одном задании ободрил нас. Сказал, что это слова из одной песни. Это было первое задание, в котором нам поручили убийство. Тогда Том и сказал: «Огромный магазин пройдет сквозь тебя! Я куплю все! Всех всё и вся! Всех всё и вся! Абсолютно все!». Мы с братом всегда хотели жить в достатке и быть теми, кто забирает еду, а не теми, у кого забирают. Ибо война отняла у нас уже слишком много.

– Так вы не плохие парни! – становясь всё сговорчивее, восхитился историей Рокуро.

– А ты сомневался?

– Было дело.

– Честный! Мне нравится! Мы с братом любим таких людей.

– И часто у вас появлялись друзья?

– Конечно, но исчезали также часто.

– Почему?

– Любой, кто тронет хоть пальцем брата, получит по заслугам.

– Вы его слышали, будьте аккуратнее, ясно?

– Как скажешь.

– Что ты имеешь в виду, точнее, что нужно сделать, чтобы угодить вам?

– Говорить только правду, ничего сложного, но нынешние жители Немезиса не могут с этим справиться.

– Хочешь правды? Тогда слушай: вы сначала меня взбесили своим резким появлением. Я уже собирался вытащить пистолет, но Степан сказал, что всё решит сам. Ничего плохого о вас он не говорил. Но что самое главное – Степана вы знаете уже давно, если я не ошибаюсь.

– О чем ты?

– Должен признаться, имя я придумал совсем недавно, на самом деле я Шестой из Желтой Восьмерки. Я не использую это имя по одной простой причине – теперь я не член мафии. Теперь я предпочитаю носить человеческое имя.

– Вот оно как… Умалчивание не равняется лжи, но всё же вы рассказали обо всем. Это достойно уважения. Мы можем доверять вам, думаю Тёрнер со мной согласится. Как-никак я знаю его, как свои пять пальцев.

– Ты прав, брат.

– Я же говорил.

– Почему вам так нужна правда? Обычно же лгут во благо.

– Всё просто. Для нас это благо не может быть важнее правды. Хоть мы и не занимаемся чистой работой, но всегда это делаем принимая всё. Мы знаем, что некоторые задания далеко не человечные. Мы далеко не святые, но врать, чтобы показаться лучше – самый страшный грех. Из-за этого и началась война. Никто не хотел признать, кто причастен за 2021. Том не жаждал знать правды, он лишь хотел избавиться от последствий. Когда мы воровали у военных еду, всегда признавали, что она не далась честным трудом. Это и есть благородство для нас. У Тёрнера немного отличается чувство морали. Он искренне верит, что замалчивая, невозможно солгать. От того он такой молчаливый.

– Знаете. Как-то раз мой отец сказал: «Если ты не видишь чего-то, не значит, что его не существует». Он имел в виду потенциал искусственного интеллекта, но всё же это немного подходит под ситуацию.

– Хочешь подставить под сомнение идеи моего брата?

– Да, ты правильно меня понял. Если ответил «нет», ты бы заподозрил лицемерие, так ведь? Умалчивание как по мне может быть сравнимо лжи. Какие мысли приходят первым делом, когда хочешь умолчать что-то? Верно – солгать.

– Да как ты смеешь оскорблять моего брата?!

– Он прав, Тимми.

– Что?!

– Именно эти мысли всегда лезут в голову первым делом. Но когда я говорю что-то очень долго, высказываюсь максимально искренне.

– Почему ты никогда не говорил об этом?

– Ты ведь ненавидишь ложь, всё понятно.

– Если бы тебе сказал это не брат, что бы ты сделал?

– Урод, как я могу злиться на родного брата?!

– Сам ведь говорил: «ложь – самый страшный грех». Если не ошибаюсь, это слова священника Михаила.

– Так и есть…

– Это он нас наставил на верный путь.

– Вы серьезно? Он ведь похотливый фанатик.

– Хочешь поспорить? Для начала пей со мной, сукин сын.

– Степан, принеси-ка пива. Намечается диалог.

– Не подведи.

– Такой подход я люблю, теперь давай, что ты хочешь сказать о Михаиле?

– Он поехавший, вот и все.

– Да, нести людям веру в будущее, пока все знают, что Купол рано или поздно ослабнет.

– Постой, ты про паутинный купол? Эта штука ведь десятки лет спасает все наши задницы от бури. Чего ему не хватает? Топлива? Починки?