7том. Восстание ангелов. Маленький Пьер. Жизнь в цвету. Новеллы. Рабле

Между тем виды животных, развиваясь одни из других, мало-помалу становились все умнее и все сильнее; они приобрели мозг и нервы, осознали себя как особь и вступили в общение с внешним миром. Некоторые питались травами; но большинство пожирало мясо других животных, принадлежащих к породам более слабым или менее быстро двигающимся. Страдания несчастных обитателей лесов и гор состояли не только в том, что их существованию вечно угрожали голод, болезни и неизбежная смерть, но их еще непрерывно преследовал страх перед врагами и перед смертными муками, ужас которых они ясно представляли себе при всей своей тупости. Последним из всех животных явился человек, родственный всем и похожий на некоторых из них. Слова, которыми его определяют еще и теперь, указывают на его происхождение: его называют сыном земли и смертным. Эти же имена приложимы и к диким зверям, которые, подобно ему, живут на земле и подвластны смерти. Человек несравненно умнее своих собратьев, но природа его ума такая же. Человек неизмеримо выше всех животных, но не обладает ничем, что не было бы заложено и в них. Его равняет с ними потребность ради сохранения своей жизни поедать живые существа; закон убийства тяготеет над ним, как и над другими, и обращает его в хищника. Он плотоядный зверь; чтобы, не стыдясь, убивать своих собратьев, он отрекается от них; он хвалится своим божественным происхождением, но родство его с животными доказывается всем: он рождается, как они, питается, как они, размножается, как они, умирает, как они. Подобно им, он становится жертвой закона убийства, которому подвластны все обитатели земли. Он пользуется своим несравненным умом, чтобы подчинить себе животных, которые ему полезны. Но хотя у него много скота в хлеву, охота по-прежнему его излюбленное занятие. Охота была любимым удовольствием царей; такой она остается и теперь. Человек предается убийству и резне с упоением, не свойственным другим животным. Подобно хищным зверям, которые не едят друг друга, он воздерживается от употребления в пищу человеческого мяса; но, в противоположность остальным животным, он убивает себе подобных, правда, не для еды, но для того, чтобы отнять у них богатство, которому завидует, чтобы помешать им наслаждаться их собственным добром или просто ради удовольствия. Это называется войной, и люди предаются ей с упоением. Они бы и не подумали совершать это чудовищное преступление, если бы не были подготовлены к нему жизненной необходимостью убивать животных. Так предрешила судьба: от истоков жизни и до сих пор земля обречена быть ареной убийства, и она будет следовать своему предназначению, пока жизнь на ней не угаснет. Убивать, чтобы жить, — вот вечный закон земли.

Я размышлял об этой роковой необходимости, которой никто из нас не может избежать. Солнце закатилось, я растворил окно и смотрел, как загораются первые звезды; и я думал с ужасом, что жестокая судьба нашего мира, быть может, не единична и является судьбой неисчислимого множества миров, что в безграничных пространствах, всюду, где есть живые существа, они подвластны, вероятно, тому же неумолимому закону, что и мы. Обитаемы ли другие миры? Единственные планеты, которые мы видим и будем видеть всегда, принадлежат к нашей солнечной системе. Они наши сестры; они дочери солнца, подобно нам. Но родились они не одновременно с нами и расположены на разных расстояниях от светила, дающего жизнь. Иные слишком юны, чтобы на них зародилась жизнь, другие слишком стары. Одни окружены атмосферой слишком густой и удушливой; на других воздух слишком разрежен и непригоден для дыхания подобных нам существ; те, что отстоят далеко от солнца, движутся в сфере холода и мрака. И все же мы не можем утверждать, что на поверхности этих светил не было, нет и никогда не будет живых существ; мы слишком мало знаем, при каких именно условиях может возникнуть жизнь. Пусть же эти сестры земли породят существа менее несчастные, чем мы! Окружено ли свитой планет каждое из далеких солнц, которые сияют яркими звездами в глубине небесных просторов, и обитаемы ли эти планеты? Мы можем это предполагать, зная, что все солнца состоят приблизительно из того же вещества, и можем судить о далеких светилах, сравнивая их с тем, которое светит нам.

Если мы рассуждаем правильно, если все миры, подобные нашей солнечной системе, обитаемы, были или будут обитаемы, и если их обитатели подчинены тем же законам, которые управляют нами, — тогда зло достигло предела, тогда оно объемлет всю вселенную, и разумному человеку остается только уйти из жизни или смеяться над такой забавной шуткой.

Rara per ignotos errant animalia montes.

Вот, мой старый Силен, вымазанный кровавым соком шелковицы по капризу прекраснейшей из наяд, вот куда завели меня стихи, что ты пел Мнасилу, юной Эгле, фавнам и лесным дубам! Спой еще, божественный пьяница, воспой Пасифаю и помоги мне забыть мои мрачные бредни.

XXIV. Филиппина Гоблен