8–9–8

Именно тряпки, ничего общего не имеющие со щегольской гангстерской одеждой: рубаха и майка. Ворот рубахи засален, рукава обтрепались; когда-то рубаха была белой, но от долгого ношения приобрела сероватый оттенок, и потом — пятна!.. Их не счесть, больших и помельче, и совсем крошечных, похожих на брызги: все они имеют бурый цвет. Несколько пятен того же цвета просматриваются на майке. Брезгливо задвинув тряпье в угол, медвежонок продолжает рыться в сумке и наконец извлекает на свет божий пухлый растрепанный блокнот. В блокноте нет живого места, он исписан едва ли не до последней страницы; исписан и испещрен мелкими рисунками — концентрические круги, звезды, продольные и поперечные полоски, в них нет ни малейшего смысла. Некоторые листы слиплись, некоторые заляпаны чем-то жирным. Осито немилосердно трясет блокнот в надежде обнаружить хотя бы одну завалящую купюру — напрасно. Его единственный улов — бумажный прямоугольник с вытянувшимися в линейку буквами и цифрами.

— Что это за фигня? — спрашивает он у Габриеля.

Как и предполагал Габриель, медвежонок не умеет читать.

Прямоугольник перекочевывает в руки Габриеля и подвергается тщательному изучению.

— Это билет.

— В Америку?

— Это билет на поезд.

— В Америку? — Осито, ушибленный идеей Большого Ограбления Банков, никак не хочет успокоиться.

— В Америку не ходят поезда. Во всяком случае, отсюда.

— Тогда какой смысл в билете?

— Кто-то хочет уехать в Мадрид. Не позднее сегодняшнего вечера.

— Мадрид, фью-ю! Фью-фью! — Разочарованию медвежонка нет пределов. — Этот твой «кто-то» — самый настоящий дурак, раз ему понадобился Мадрид! Гори он огнем, этот твой «кто-то»! А я еще чуть шею себе не свернул, пока доставал эту сумку, вот зараза! Вот дерьмо!..

Так, причитая, злобствуя и морщась, малыш Осито еще раз перетряхивает внутренности (нащупать потайные карманы в матерчатых стенках не удалось). А Габриель думает о Птицелове. Птицелов и есть «кто-то», следовательно, — билет принадлежит ему. И все остальное тоже, включая блокнот.

Непрезентабельный блокнот влечет Габриеля почище какого-нибудь кошелька с деньгами. Почище булочек с джемом и шоколадного печенья, которые так любит Осито. Почище книги «Граф Монте-Кристо» или любой другой книги, ведь блокнот написан от руки! А значит, между Габриелем и Птицеловом нет никаких посредников в лице тех людей, что рисуют и клеят обложки, набирают и печатают тексты и вымарывают из них сомнительные (не исключено, что самые важные!) места.

Вот бы прочесть блокнот!..

— Ладно, пойдем, — говорит медвежонок.

— А сумка?

— Зачем нам сумка? Бросим ее здесь.

— А билет?

— Тоже бросим. Никому он не сдался.

Габриель колеблется.

— Ну, чего ты? Или сам хочешь отправиться в Мадрид?

Большие населенные пункты никогда не манили Габриеля — не то, что сельвы, саванны, непроходимые джунгли и скалистые острова, о которых он постоянно читает в книжках. Теперь к книжкам прибавился таинственный блокнот, и Габриель хочет заполучить его во что бы то ни стало. Но пока блокнот находится в сфере притяжения черной сумки и тряпья. А еще стоящий над душой медвежонок!.. Габриель почти уверен, что следующая фраза медвежонка обязательно коснется блокнота и будет выглядеть следующим образом: никому не сдались эти бумажки, бросим их здесь.

Вывод: малыша Осито нужно отвлечь.

— Нет, я не хочу в Мадрид. — Вот он, отвлекающий маневр! — Я хочу с вами в Америку.

— Ага.

Глаза Осито туманятся, ресницы подрагивают, он весь во власти грез об Америке и о том, как он будет поливать свинцом служащих банка и отпирать бронированную дверь в хранилище.

— Не забудь сказать обо мне Кинтеро.

— Не забуду, непременно скажу. Идем отсюда.

— Идем, —

с легким сердцем говорит Габриель и улыбается тому, какой он ловкий, какой хитрый. Всего лишь на несколько мгновений нейтрализовал внимание Осито, и вот, пожалуйста, блокнот у него! Надежно спрятан под рубашкой и холодит тело.