90 последних лет

Цепь прикрытия, которую составлял второй отряд, из-за паники лишилась правой стороны всего на пару минут, но хищники, прекрасно чувствуя страх, этим воспользовались. Из-под низких ветвей деревьев вылетели волчьи силуэты, они сбили оцепеневших людей с ног, оскаленные пасти рвали и жевали стальные пластины, яростно рыча в безумной попытке добраться до мягкой плоти. К упавшим тут же подскакивало больше зверей, которые до этого не решались напасть, и безумная пляска смерти троекратно усилилась. Предсмертные крики разрываемых на части женщин затопили разумы их мужей, братьев и сыновей волной первобытной ярости. Забыв о перезарядке, несколько человек выхватили клинки и с воплем отчаяния принялись рубить лапы и спины волков, но тут же сами стали жертвами более трусливых хищников. Отряды уже соединились в общей свалке, и Рифу с его стороны стало видно, как к Мие подкрадывается огромный почти белый волк. Он замер у дерева, все его тело сгруппировалось, готовясь к прыжку, рисунок могучих мышц проступил даже сквозь шкуру. Автомат беспомощно щелкнул пустым затвором и тут же полетел в кучу мертвых тел, валяющихся вокруг, но литры адреналина в крови позволили совершить отчаянный рывок в сторону жены, и за долю секунды встретить собственным телом прыжок ужасного зверя. Страшные челюсти смыкаются на правом плече парня, и он отчетливо слышит хруст собственной кости, в полете они переворачиваются и вот уже волк на земле под ним, его задние ноги бешено дергаются, зверь, пытаясь подняться, в клочья рвет защиту на животе человека, но левая рука уже исступленно бьет волчью шею ножом, не останавливаясь и ничего не чувствуя. Пелена с глаз спала только когда зверь затих под ним, так и не разжав челюсти, но обрушившаяся следом боль милосердно отключила сознание.

Сначала Риф почувствовал прохладную нежность рук на своем лице и мокрые от слез губы, осыпающие его поцелуями. Сознание медленно возвращалось, рука и живот горели как в аду, а язык прилип к пересохшей гортани. Веки задрожали, сил хватило только чтобы чуть приоткрыть глаза и увидеть лицо Мии в грязных дорожках от слез, обрамленное копной светлых растрепанных волос. Риф хотел сказать, чтобы она не плакала, но из груди вырвался только сдавленный хрип. Девушка радостно вскрикнула и поднесла к его губам фляжку с водой.

– Пей, родной, пей! Боже, как я испугалась, так много крови, я думала, ты умер! Я даже не знала, что у человека бывает столько крови! – Пережитый шок вылился в бессвязный поток слов, нежностей и девичьей суеты вокруг раненого.

Кто-то подложил под спину мешок с бинтами, и Риф смог наконец сесть, пораженно уставившись на сраженного противника. Убитый им исполинский волк лежал рядом. Без сомнения – это была главная самка. Искаженная предсмертным оскалом морда вся в старых шрамах, шея в крови. По всей видимости, именно ее смерть была последней каплей, заставившей волков отступить. Урон, нанесенный стае, был воистину ужасающим: в распадке валялись бездыханными не менее ста двадцати хищников, их вечный поиск еды и борьба за выживание окончились сегодня, только около пятидесяти волков сумели пережить этот бой и скрыться в лесной чаще.

Остальные члены отряда тоже постепенно приходили в себя, рассматривали поле битвы, помогали друг другу перевязать раны, поили водой. Риф слабым голосом окликнул парня, бинтующего порванную ладонь: он выглядел менее потрясенным, чем остальные.

– Эй, Серафим, подойди на минутку.

– Да, Риф, что такое? Выглядишь, как будто на тебя волк напал.

Риф слабо усмехнулся.

– Очень смешно. Я видел, как Кераль покинул отряд и бросился вглубь леса прямо в разгаре боя, и сейчас его не видно среди мертвых.

– Да, другие тоже видели, как он метнулся в сторону. – Серафим указал на заметный пролом в кустах неподалеку, отмеченный каплями крови на листьях.

– Послушай, Серафим, нам нужно узнать, что с ним. Прошу тебя, посмотри, может, ему нужна помощь, волки уже не вернутся.

Понимающе кивнув, Серафим поднялся и, пошатываясь, скрылся в кустах. Проследить путь Кераля оказалось нетрудно: старик в панике ломал кустарник и ветки деревьев, орошая все вокруг своей кровью. Пройдя несколько десятков метров парень замер, увидев место, где волки настигли беглеца: спасать было уже некого. Изжеванные, словно консервные банки, пластины металла, обрывки одежды, да огромное пятно крови, пропитавшей землю на пару метров вокруг, – вот и все, что осталось от Кераля. Пробормотав проклятия этому лесу, Серафим уже собрался уходить, как вдруг боковым зрением увидел слабое движение.